- О чем они там говорят?
- Они говорят, - Плывет мясо, мимо проплывает мясо
Фильм Херцога можно назвать образцом постмодернизма. В медитативно-натуралистичной форме Херцогу удалось расслоить реальность на множество параллельных миров. Начинаясь, как историческо костюмная драма, постепенно фильм втягивает зрителя в морок в мир Конрадовской "Тьмы", где идея овладевая человеком, в результате становится такой самоценностью, что затмевает собой реальность, выстраивая параллельный мир. В фильме сосуществуют сразу несколько миров. Один из них реальный мир Амазонки - с крысами, кормящими своих крысят, с бабочками, с индейцами, с обезьянами. Как бы ни пытались конквистадоры, отправившиеся на поиск волшебной страны Эль Дорадо абстрагироваться от этого реального мира, но только этот реальный мир и остается в конце-концов, поглощая безумную экспедицию. У фильма совершенно гениальный конец, когда безумный Агирре (Клаус Кински) в окружении мартышек - единственных, кроме Агирре, живых обитателей плота, вещает, что он выйдет к океану, построит много кораблей , женится на собственной дочери и завоюет Мексику. Эти две реальности - живой мир мартышек и безумный мир мечты Агирре о власти и славе - так и остались в совершенно парллельных плоскостях, и только мы, зрители, видим одновременно эти два мира. Второй мир - это модель Испании, которую конквистадоры пытаются, как в театре, играть на своем крошечном пространстве плота. Мир со своим императором, со своим представителем религии, с судом, с дамами. Здесь происходят суды и заговоры, интриги и борьба за власть. И опять же, как и в "Человеке со шрамом" побеждает тот, кто более всего одержим идеей, самый безумный в жажде власти и славы. И третий мир - это мир грёз Агирре, объявившего себя гневом божьим, таким образом присвоившим себе функцию бога. Он настолько одержим своей мечтой о власти и славе. что даже сам верит в свою исключительность. Он говорит, - Я прикажу птицам пасть мертвыми, и они упадут к моим ногам. Эта его одержимость настолько сильна, что как скафандр отделяет его, как от реального мира Амазонки, так и от мира владычества Испании. Агирре сам разорвал пуповину, соединяющую его с обществом и природой, чтобы выйти в безвоздушное пространство чистой хрустальной мечты. Фильм Херцога не получился бы столь убедительным, если бы не совершенно безумная игра Кински. Фильм снятый в почти документальной манере с протяженными в почти реальном времени кадрами, оставляет сюрреалистичное впечатление реконструированной действительности. Херцог втягивает нас в это безумное путешествие и растворяет в амазонской воде. Мечты о славе и богатстве, интриги и заговоры, суды и проповеди, любовь к прекрасным женщинам - всё это исчезает постепенно, превращаясь в горстку обезьян на неуправляемом плоту.
Версия для печати
