"...Более захватывающий, чем "Андалузский пёс", но менее иррациональный." (Луис Бунюэль)
Революционный авангард
(Фредди Бюаш)
Даже если бы всё творчество Луиса Бунюэля исчерпывалось одним лишь фильмом "Золотой век", то и тогда его автор по праву заслуживал бы нашу глубочайшую признательность. Поставив сначала странный бред под названием "Андалузский пёс", он затем в неподражаемом "Золотом веке" издал самый искренний за всю историю кино вопль в защиту человеческой свободы.
Фильм-критик и фильм-святотатство, "Золотой век" присоединяет бурному протесту пламенный вызов и заставляет ураганы безумной любви бушевать во весь экран. Он нарушает запреты успокоительных традиций, сладостные иллюзии морального комфорта, построенного на верованиях, которые, вместо того чтобы возвеличивать человека, лишают его разума. Его важнейшая ценность заключается в яростном нападении, которое не захлёбывается на уровне формы и не боится оскорбительно потрясать основы. Благородство и прозорливость этой тактики воистину можно считать свойствами боевого авангарда, именно поэтому её нельзя смешивать с теми упражнениями в стилистики, которые названы историками "первым французским авангардом". Эти забавлявшиеся эстеты в действитетельности довольствовались интеллектуальной саморекламой, не имеющей ничего общего с бунюэлевской хирургической операцией, они не внесли ничего, кроме элегантных или ошеломляющих орнаментов в буржуазный декорум, влияли только на моду и придавали удивительно большое значение лёгкому орнаментальному миру сновидений, своеобразная экзотика которого была связана с ребяческим увлечением техническими уловками (необычными углами зрения, искажающими зеркалами, рапидом, комбинированными съёмками).
В противоположность им авангардизм Бунюэля революционен в полном смысле слова, он разрушителен и созидателен. Порождённый бунтом, ненавистью к набожной и ненабожной лжи, этот авангардизм исполнен веры в человека, освобождённого от ложных кумиров, и утверждает, что мир может и должен быть изменён. Этот авангардизм сохранит своё право на существование, свою постоянную актуальность, свой чудесный фермент надежды, свою взрывную и скандальную красоту до тех пор, пока общество, которое его вскормило и против которого он восстал, будет оставаться таким, какое оно есть: обществом, управляемым идеалами и принципами, основные официальные функции которых заключаются в маскировке подлинной сути явлений.
Buache F. Luis Bunuel, Lyon, 1960.
Версия для печати
