Однозначно один из мощнейших снарядов в обойме ранних годаровских новаторских фильмов. На этот раз - по-молодому максималистское роуд-муви экзистенциально-социального толка.
Даже для привычно динамичного Годара картина разудалая. Фирменный стиль в расцвете: нестандартная форма, провокационное смысловое наполнение. Нормы классического кинематографа слетают на обочину, как неугодные главным героям фильма уастники дорожного движения.
Формальный движок сюжета - ушлая парочка авантюристов. Муж хочет прикончить жену, когда они вместе прикончат её отца. Свёкра без особого успеха травят уже пять лет. На этот раз пытаются доехать до родительского дома вовремя перед смертью отца, чтобы тот не передумал и не отдал всё своей жене, которую в этом случае придётся убивать. Беспокойство это задаёт темп дорожного путешествия, но в сущности фильм использует авантюрную гонку лишь как повод для многочисленных дорожных встреч. А уж в них в совокупности и открывается то, для чего картина в принципе затевалась.
В линейное путешествие, как разноцветные ленточки в косу, с размеренной периодичностью вплетаются сколь легкий, столь и жестокий юмор и настойчивый социально-политический контент. Шаг повива повествовательной косы размечается автокатастрофами. Аварии неожиданно кровавы, однако кровь нескрываемо бутафорская, что определенно нивелирует её количество. Плюс к тому, комбинации из тел и автомобилей неизменно разнообразны (есть даже с участием лучезарного желтого самолета), представляя собой достаточно автономный и естественный компонент пространства картины. Герои к авариям преимущественно вовсе индифферентны, по необходимости реагируя в разрез с общечеловеческими ценностями, воспринимая их как досадное препятствие на пути к Священному Граалю или раздражаясь по поводу невозможности получить ответ на свой маршрутизирующий вопрос восклицанием: "Ублюдки, они все сдохли!". В фильме вообще много насилия, крови и жестокости, но общая эмоциональная атмосфера своей позитивностью без затруднений соответствует детскому капустнику. К примеру, когда герои становятся свидетелями результатов очередной аварии с пожаром и расползающимися в стороны окровавленными телами, моё выдрессированное восприятие честно попыталось отработать комбинацию сочувствия с отвращением. Попытка была пресечена отчаянным женским криком откуда-то из-за огня: "На помощь, на помощь! Моя сумочка от Hermes!" И вот так всё время.
Со временем вообще выясняется, что главные герои прекрасно понимают, что являются персонажами фильма, хотя в минуты слабости и выражают капризное сомнение. Однако ж досадливый литературный персонаж не гнушаются и сжечь, не переживая по этому поводу лишних угрызений совести, благо персонаж "всё равно выдуманный". Даже жалуются, что фильм дурацкий на том основании, что встречаются одни ненормальные. После этого напрягаться по поводу насилия решительно не представляется возможным. Вся многочисленная разношерстная популяция фильма не живет, а участвует в буффонаде, всячески оттеняя скромное обаяние буржуазии. В фильме есть прямая ссылка на Бунюэля в виде совершенно дурного персонажа, представившегося Ангелом-Истребителем и объяснившего своё происхождение педерастической связью Господа и Александра Дюма.
Много шуток, они даже по-своему изящны. Радостно эксплуатируется тема коммунизма:
- Ты слышал, что он сказал? Маркс говорит, что мы все братья!
- Маркс этого не говорил. Это сказал другой коммунист - Иисус.
Проклятие в сторону сбегающего с мелкого ДТП: "Сволочь! Сволочь! КОММУНИСТ!!!"
Неудовлетворительные результаты прохождения теста на предпочтение Мао или Джонсону являются причиной в отказе подвезти к пункту назначения, благо главные герои вынуждены со временем расстаться с машиной, как и со всяким человеческим обликом.
Ушлая парочка в ходе бурного путешествия многократно пытается воспользоваться помощью окружающих, получая только заряд политической теории, социально-национальной неудовлетворенности или их комбинации. Учитывая жизненные ценности героев и связанные с ними чаяния (спортивный "Мерседес" и платье от Saint Laurent), понимания они не находят, как и помощи.
Полезная соцнагрузка в виде монологов и лекций попутных персонажей местами становится навязчивой, и это моя ложка дёгтя. С другой стороны, в 60-е иначе было почти невозможно. Вспоминается Бергман, которого нещадно драли за игнорирование общих революционных настроений в угоду неизменной теме взаимоотношений М/Ж. Однако сам я, живи в то время (а с радостью пожил бы), определенно стоял бы в очередях плюнуть в Бергмана и пожать руку Годару.
Как ни странно, заявленная материально-географическая цель горе-путников не становится финальной точкой фильма. В итоге всё заканчивается в музыкально-революционной коммуне хиппи-каннибалов, задорно партизанящих в леске где-то неподалёку от населённых пунктов.
Что интересно, это последний внятный фильм Годара. В последствии он принялся снимать более радикальное и политически акцентированное документальное и художественное кино, не приобретшее особенного успеха. Бергман оказался дальновиднее, отказавшись меряться силами с буржуазными ценностями.
Версия для печати
