Показанная на рижском фестивале "Арсенал" киноповесть Федерико Вейроха La Vida Útil о скромном служащем Синематеки – одно из самых симпатичных, артистичных и по-хорошему глубокомысленных картин латиноамериканского артхауса последних лет.
Интеллигентный, флегматичный и застенчивый холостяк Хорхе (чью роль исполнил кинокритик Хорхе Хеллинек, похожий на поправившегося Альфреда Молина, пришедшего в себя после казавшегося бесконечным ЛСД-трипа) живет в Монтевидео вместе с престарелыми родителями. Ему уже за 45, и 25 из них прошли в Синематеке, по-нашему – в Музее кино. Исполняя обязанности программного директора, Хорхе не только организует всякие премьеры и ретроспективы, но и следит за исправностью оборудования и состоянием кинозала, возится с документацией, отвечает за архив. Кроме этого, он делает еженедельную программу о кино на радио, а в остальное время пробует, робко и с гораздо худшим результатом, приударить за знакомой – вечно ускользающей преподавательницей права в университете.
Однообразная размеренная жизнь, сосредоточенная на работе, нельзя сказать, чтоб в одночасье – как и герой, фильм бесконечно плавен и невозмутим – но все-таки достаточно внезапно и жестоко обрывается. Компания, последние лет десять финансировавшая национальную Синематеку (всех этих громких слов в картине нет, но статус учреждения очевиден), в условиях нагрянувшего кризиса объявляет о полном прекращении своей поддержки – эпоха, когда можно было содержать недорогие, но коммерчески убыточные очаги культуры из уважения к последней или из соображений имиджа, закончилась (а время возвращаться в джунгли, вероятно, только наступает). Ситуация усугубляется и тем, что, не дождавшись очередного денежного взноса за аренду помещений, в которых размещается Синематека, их собственник решил избавиться от неплательщика. Проще говоря, Синематеку выселяют, но куда переезжать и где те благородные сограждане, которые бы взяли все необходимые расходы на себя, никто, естественно, не знает. Совсем уж просто говоря, Синематека закрывается. (История живейшим образом напоминает памятное выживание из Киноцентра в никуда московского Музея кино; вот только никакого возмущения коварством, безответственностью, жадностью одних и потакающим, по сути солидарным равнодушием других в картине не просматривается).
