30 августа 1942 года Йозеф Геббельс, рейхминистр народного просвещения и пропаганды, и Алессандро Паволини, министр народной культуры фашистской Италии, открыли 10-й Венецианский международный кинофестиваль. Фестиваль начался с большого военизированного митинга, посвященного Вооруженным силам страны. "Церемония полностью соответствует духу сурового, напряженного времени, в котором мы живем", - писал обозреватель
La rivista cinematografica. – Это дань, которую отдает кинематограф воюющей стране". Сам фестиваль открылся спецпоказом фильма
Три орленка (
Tre aquilotti) для моряков, летчиков и пехотинцев. Фильм был представлен как "авиационный, <…> воспевающий отвагу и героизм молодых летчиков".
Двумя годами ранее, в ознаменование военного союза между Германией и Италией, Венецианский кинофестиваль был преобразован в совместное нацистско-фашистское мероприятие. В 1942 году он проводился в таком формате во второй раз, окончательно закрепив за собой статус итало-германского кинофестиваля. В 1942-м его весьма уместно окрестили Mostra di Guerra ("Военная выставка"). Его провозгласили культурным манифестом Новой Европы, ориентированной на "Ось Берлин-Рим", он стал последним фестивалем фашистской эры. Нацистско-фашистский киносмотр проводился в последний год муссолиниевского режима, в тот момент, когда войска Оси были максимально рассредоточены по всей Европе. По этому мероприятию вполне можно судить, каким образом вторая мировая война сказывалась на состоянии культуры: на производстве культурных ценностей и их распространении. Менее чем через год союзнические войска высадятся на Сицилии, и Большой фашистский совет свергнет Муссолини.
В Италии многие не верили, что фашизм ожидает гибель, и ситуация оставалась достаточно стабильной для проведения кинофестиваля. Однако сбои в системе и шаткое положение режима сказались как на форме, так и на содержании последнего Международного кинофестиваля в рамках фашистской Венецианской Биеннале. В 1942 году кинофестиваль был переосмыслен и реконструирован: его новая модель была призвана отразить милитаризацию всего итальянского общества. Как будет описано ниже, в фильмах, показанных в 1942-м, в выборе стран-участников и в общей риторике мероприятия одновременно отразились стремления фашистской Италии укрепить веру в нацистско-фашистский проект и двойственность природы этого проекта, уже дававшего трещины. Более того, в итальянских фильмах-призерах 1942 года – в изображении врага и сопротивления ему – проявляются тревога и внутренние противоречия, царящие в стране.
