"Предлагаю сделать копродукцию. Порнофильм. Я даю деньги, всё остальное оставляю на ваше усмотрение".
Как вспоминал
Нагиса Осима, именно с этих слов продюсера Анатоля Домана началась история, возможно, одного из самых обсуждаемых фильмов 20 века. Доман потом отрицал такую прямолинейность со своей стороны, но давайте поверим Осиме. По крайней мере, на несколько следующих страниц.
Секс-кино всегда привлекало фаворитов критики или фестивалей.
Николас Рэй всерьёз рассматривал возможность поработать в порнокино. У
Стэнли Кубрика были похожие мысли.
Ларс Фон Трир и вовсе продюсировал порнопродукцию. Япония не исключение.
Акира Куросава жаловался на засилье секса в фильмах 60-70-х и пугал соотечественников примерами
Феллини и
Бергмана. По мысли самого переоценённого режиссёра Японии, эти европейцы полностью деградировали из-за частого обращения к сексуальной тематике. Но кинематографисты только отмахивались от нравоучений скучного Куросавы. Успевший поработать на конвейере семейных драм имени Ясудзиро Одзу (то есть студии "Шочику") и отметившийся неодобрительными высказываниями в адрес родного кинопроизводства Осима как раз в создателях пинку эйга и видел настоящих героев японского кинематографа 60-х. Напомню, что "пинку эйга" - независимые эротические ленты, зачастую политизированные и отличающиеся как щедрыми дозами насилия, так и экспериментами в области формы. Французские критики приравнивали пинку эйга к фильмам
Пазолини и
Фассбиндера, а Осима громогласно объявлял: "
Кодзи Вакамацу спасёт японское кино". Именно Вакамацу стал наиболее известным и успешным пинк-режиссёром, к тому же он был другом Осимы. И именно к нему Осима обратился за помощью, когда в 1972 году получил то самое предложение Домана.
