На Венецианском международном кинофестивале 1942 года Мы, живые и Бенгази стали фаворитами жюри, критиков и публики. Между ними много общего: оба фильма – это истории выживания, главные герои которых вынуждены защищаться от смертельной угрозы со стороны внешнего мира. В обоих случаях враг – будь то дикарь, потерявший человеческий вид, большевик или слабак и выродок британец – серьезно угрожает устоявшемуся общественному порядку. Это фильмы о двух главных идеологических врагах: Бенгази изображает деградирующую либеральную демократию (слабую и женоподобную, прибегающую к жестокости из-за своей слабости), а в Мы, живые представлен Советский Союз, несущий зло, продажный и пустой. Угрозы очевидны, но ни один из фильмов не предлагает решения, способа изменить традиционный ход вещей.

В Бенгази и Мы, живые материализуются глубинные противоречия фашистской идеологии. С одной стороны, фашистские функционеры изо всех сил старались использовать кинематограф в военных целях и настроить народ на борьбу. Активисты Министерства народной культуры (оно занималось кинофестивалем с 1938 года) настаивали на подражании нацистской культуре. Обозреватели пускали публике пыль в глаза, надеясь, что сказки, рассказанные в документальных фильмах, станут явью.

"Можете не сомневаться, - писал Джаннино Омеро Галло. – Немецкие документальные фильмы создают полное ощущение, что война уже выиграна и страна купается в славе". Структура фестиваля соответствовала новому мировому порядку: в нем участвовали только дружественные страны и правительство тщательно контролировало отбор фильмов. Мероприятие характеризовал напыщенный, помпезный язык. В адрес "Новой Европы" звучали дифирамбы. А мировое зло в равной степени олицетворяли слабаки англо-американцы и тираны большевики.

С другой стороны, противоречия и изъяны фашистской идеологии, присутствовавшие в ней всегда, во время войны стали более отчетливы и очевидны. Фильмы-победители последнего Венецианского фестиваля, проходившего под фашистским флагом, не сплотили страну в военное время. Они скорее свидетельствовали о том, что объединение вокруг фашизма – это лишь видимость, и режим находится на грани краха.