Скромный Вирасетакун, надо отметить, комментирует ситуацию с цензурой так: "…Правительство имеет право запретить фильм, если его сюжет имеет отношение к проблемам национальной безопасности. В тайском кино полицейский не может быть плохим. О сепаратизме и терроризме на юге страны тоже нельзя снимать. Однажды я хотел провести на юге семинар, посвященный кинопроизводству. И мне один чиновник говорит: "Если ты научишь их делать фильмы, они начнут снимать про нас что-нибудь плохое". Конечно, они снимут про вас что-нибудь плохое … (Смеется.)"

Незапрещенные фильмы Вирасетакуна не поддерживаются ни государством, ни государственной культурной политикой.

"Неореализм" в какой-то момент стали обвинять в пессимистичности. Возможно, на фоне общей "развлекательности" тайского кино ситуация с "реалистичным" Вирасетакуном сложится иначе.

"С Благословенно ваш в тайском прокате все было ужасно: он абсолютно провалился. С Тропической лихорадкой дела пошли лучше, фильм месяц шел в кинотеатре, я даже ездил с лекциями. Наконец-то я почувствовал интерес со стороны зрителя. Люди сделали для себя открытие, что у них в стране есть не только азиатское кино, считающееся экзотикой на Западе и в самой Азии набившее оскомину, а арт-хаус", - рассказывает режиссер, и становится очевидно, что доступность его фильмов – в прямом и переносном смысле - является важным контекстом для понимания его творчества в целом. Кому разрешено их смотреть и кто их понимает? И к тайцам, и к европейцам в обоих случаях применимо слово "частично".

"… кино, которое я снимаю, во многом основано на моих детских воспоминаниях, на фрагментах из тех картин, которые я видел по телевизору — иностранных в том числе. … Вообще, я редко снимаю о чем-то, чего не знаю и не помню сам".

Эти слова лаконично указывают на невозможность определить жанр и направление фильмов тайского режиссера.

В финальной сцене Таинственного полуденного объекта школьники младших классов наперебой рассказывают историю и сами не замечают, как убивают Догфар и калеку. Кино, тем не менее, продолжается. В каком-то смысле так же заканчивается и Дядюшки Бунми. Получается, что слово "конец" здесь не очень-то уместно…