До российского проката, наконец, "добралась" картина перуанского режиссера Клаудии Льосы Молоко скорби, победившая на Берлинском кинофестивале в 2009 году. Возглавлявшая жюри актриса Тильда Суинтон отметила, что "этот свежий фильм, построенный на традициях латиноамериканского магического реализма, оказался сильней уставших мировых кинематографий". Мы публикуем фрагменты из интервью Клаудии Льосы изданиям Filmmaker Magazine и LWLies.
Об идее фильма
Мне очень помогла книга антрополога Кимберли Тейдон "Среди ближних", обращенная к недавнему прошлому Перу – жестокой бойне между военными и движением "Сендеро луминосо" ("Светлый путь"). В ходе этой войны огромное число женщин подверглось групповым изнасилованиям. Книга во многом построена на монологах этих женщин. Лишь одна из них упоминает о синдроме "молока скорби" – считается, что страдания матерей, переживших эту трагедию, впитываются детьми через горькое молоко, и те наследуют их страх. Этот факт поразил меня, он стал ключевым при написании сценария. При этом нельзя сказать, что история Фаусты (так зовут героиню фильма Молоко скорби) и ее матери повторяет историю женщины, упоминавшей о "горьком молоке".
Фильм не является адаптацией книги, я читала ее, чтобы соединиться с болью этих женщин. До этого я, как и большинство перуанцев, не осознавала всей силы этих событий. Это реальный пласт моей истории, но существует и другой, исходящий от поэтики перуанской культуры. Мне было важно показать, как жители Анд познают себя при помощи собственных мифов, через свои песни и танцы. В них сильна вера в то, что война может быть передана от поколения к поколению как болезнь. Проговаривание этого на уровне фильма для меня связано с процессом символического исцеления.
О подготовке к съемкам
Обычно, я очень долго обдумываю детали, каждую составляющую, начиная от общего ритма картины до цветового решения в той или иной сцене. В процессе подготовки я делаю очень простые зарисовки ключевых сцен. Как правило, я не отталкиваюсь от характеров героев, предпочитаю вообще о них не думать перед репетициями с актерами.
Все свои идеи и замечания я записываю в краткой форме, создаю своеобразный словарь, чтобы потом во время съемок можно было им быстро воспользоваться. Забавно, что во время съемок я его никогда не открываю, потому что все необходимые идеи я и так помню. Этот словарь скорее помогает мне тем, что он всегда под рукой.
О реальном и фантастическом в фильме
В этой истории нельзя провести четкой грани между реальным и фантастическим. Зрителю необходимо погрузиться в фильм, создать собственную интерпретацию увиденного. Здесь используются как бы нереальные факты, чтобы говорить о проблеме, которая основана на реальных историях. Однако эта возможность разговора о действительности создается при помощи зрительского взгляда. Фильм становится призмой, через которую вы можете посмотреть на эти события. Безусловно, восприятие человека, принадлежащего к перуанской культуре, будет отлично от восприятия людей иных культур. Как я предполагаю, вы не очень можете понять это на информативном уровне из-за языковых различий, культурных особенностей, иного мировоззрения. Однако вы способны последовать за эмоциональным потоком фильма, и тогда в той или иной степени эта история в чем-то соприкоснется с вашей собственной жизнью. У того, что можно назвать "магическим" и "прекрасным" нет потребности в расшифровке.
Фильм не отображает действительность. Ведь что такое действительность? Какова ваша? Какова моя? Существует множество точек зрения. Этот способ аллегорического рассказа истории помог мне прикоснуться к проблеме, о которой говорить очень сложно.
О Магали Сольер (исполнительнице главной роли)
С Магали Сольер я знакома давно. Она играла в моем первом фильме Мадейнуса. Тогда у нее вообще не было актерского опыта, однако она настолько органично подходила к той роли, была настолько естественна, что ее героиня, можно сказать, говорила через кожу. К Фаусте у нее поначалу были смешанные чувства. Она боялась к ней слишком близко приблизиться, боялась глубже проникнуть в ее характер, однако постепенно она начала понимать ее, а когда смогла полюбить Фаусту, ей стало легче прикоснуться и к собственным воспоминаниям (детство Магали прошло в Уанте, регионе Аякучо, как раз в зоне действий "Сендеро луминосо").
О перуанских напевах в фильме
Через эти напевы наша Фауста начала обретать дар речи. При помощи пения Магали нашла в себе Фаусту, соединилась со своей героиней. Пение и танец – важные составляющие перуанской культуры. Это способ, которым перуанцы могут говорить о том, что они чувствуют, о том, что они не способны понять и принять на рациональном уровне. Это очистительное действо, лишь через пение Фауста может взаимодействовать с миром. Пение пробуждает целый пласт бессознательного, которое пытается прорваться наружу. Но недостаточно лишь петь для себя, шепотом, повторять и повторять как заговор. Ведь только когда Фауста находит силы "пропевать" свою историю вслух, что-то начинает в ней меняться. Это похоже на процесс пробуждения сознания.
Версия для печати
