Антон Сазонов
Профессиональный фигурист Андрей Грязев ворвался в мир кино одним прыжком. Антону Сазонову стихийно талантливый режиссер рассказал о том, какое место в его жизни занимают фигурное катание и кино, как он находит героев для своих фильмов и что собирается делать дальше.
Читать далее
|
|
|
|
|
13 августа 2010
Самуэль Маоз: "Война – это зверь, однажды выпустив его на свободу, теряешь над ним контроль"
В российский прокат выходит фильм Ливан израильского режиссера Самуэля Маоза. Именно эта картина получила главную награду последнего Венецианского кинофестиваля. "Синематека" публикует фрагмент интервью, которое режиссер дал изданию Ioncinema. Этот фильм для меня - личная история, – говорит Маоз, – поскольку я сам являлся непосредственным участником описываемых событий: был наводчиком, также как один из героев, Шмулик. Создавая Ливан, я хотел без героических штампов осознать то, что пережил. При этом некоторые вещи, конечно, пришлось несколько смягчить, но для меня важно было попытаться передать сознание солдата на войне. Я спрашивал себя: могу ли я рассказать историю так, чтобы ее поняли не на уровне разума, а скорее ощутили сердцем, практически на физическом уровне. Для достижения этой цели необходимо было создать сильное эмоциональное переживание, поэтому я решил поместить зрителей вместе с героями в тесную кабину танка, чтобы они могли видеть ровно столько же, сколько видят солдаты и знать лишь то, что знают они, чтобы на протяжении всего фильма окружающий мир предстал через прицел пушки, а жертвы, обращая взгляд на бездушную машину, смотрели прямо в зрительный зал. Именно поэтому лишь 30% экранного времени занимают диалоги, ведь когда вы находитесь в экстремальной ситуации, слова становятся лишними, важен лишь язык тела.
Я сознательно начинаю свою историю с первого дня войны, потому что это самый трудный день для солдата. В этот момент еще существуют дилеммы, конфликт между внешним и внутренним. В последующие дни они перестают иметь значение, тело и разум начинают действовать на уровне инстинктов, вы уже не задумываетесь над тем, что будет дальше. Война – это зверь, однажды выпустив его на свободу, теряешь над ним контроль.
Подготовка актеров к съемкам происходила следующим образом: я запер каждого из них по отдельности в темном рефрижераторе на несколько часов. Так можно прочувствовать клаустрофобию, которая появляется в кабине танка. После двух часов, проведенных в замкнутом помещении, человек впадает в гипнотическое состояние. В этот момент я начинал стучать по рефрижератору железными трубами для имитации внезапной атаки на танк. Затем актеры сидели еще два часа в ожидании нападения, которое так и не происходило. После того, как через пять часов они выходили наружу, я знал – мне уже не нужно им ничего разъяснять. Сам съемочный период был очень жестким из-за постоянной жары, запаха масла, клубящейся пыли. В возрасте четырех-пяти лет я увлекался вестернами, – вспоминает Маоз. – Особенно я был поражен одним кадром, сейчас уже не вспомню в каком фильме, когда поезд несется на всех парах прямо на камеру. После совершения бар-мицвы (обряд в иудаизме, когда еврейский мальчик, достигший 13 лет, становится совершеннолетним в религиозном отношении и возлагает на себя все религиозные обязанности) я попросил отца подарить мне 8 mm камеру и уже на следующий день был на железной дороге. Установив камеру прямо на пути, я собирался повторить увиденный кадр – поезд разнес ее на куски. Однако это не сломило меня. Вскоре я начал работать, приобрел другую камеру и продолжил свои эксперименты. До восемнадцати лет я снял много короткометражек, однако война прервала мой опыт в кинематографе...
|
|
|
Версия для печати
