Иван Кислый
Неполным будет утверждение, что в Аире Вайда виртуозно соединил литературную основу с документалистикой. Нет, более того: он поставил под вопрос сосуществование жизни и кинематографа. Вайда спрашивает: перестает ли жизнь, заснятая на пленку, быть жизнью? И дает вполне однозначный ответ.
Читать далее
|
|
|
|
|
24 ноября 2009
Владислав Шувалов
Дебют № 4 (прославленный)
Возможность увидеть три ранних ленты Кустурицы появилась лишь в эпоху DVD, когда югослав был признан классиком кино. Для мирового киносообщества начала 80-х Кустурица "стартовал" лишь четвертой картиной - трагикомической драмой Помнишь ли ты, Долли Белл?, удостоенной двух призов Венецианского кинофестиваля 1981 г - "Золотого льва" за лучший дебют и премии ФИПРЕССИ.
В фильме впервые проявились типические черты "кустурицевского" кино, автор которого сквозь смех и слезы высказывался о времени и стране, оказавшейся на пороге перемен. История семьи, живущей в бараках пригорода Сараево, стала олицетворением югославской жизни на закате социализма. В детских образах проступали черты доверчивого и наивного народа. Глава семьи, терроризирующий домашних марксистскими выкладками, напоминал "отца народов" Иосипа Броз Тито, только что скончавшегося после 27 лет авторитарного правления. Сила фильма была в том, что режиссером был предложен не столько социально-общественный, сколько нравственный портрет жизни. Постановщик настолько усложнял отношения между героями, что зритель смирялся, наблюдая "человеческое лицо социализма" и понимая принцип вращения колеса истории. Без деспотичного отца, пусть и проводившего за обеденным столом "пленарные заседания", и требовавшего от детей конспектировать свои "решения", не было бы семьи. Без отца неизвестно кем выросли бы сыновья. Невзирая на специфический характер отношений, семья воспитала идеалистов, не равнодушных к морали и справедливости. Главным героем фильма был выбран мечтательный Дино. Подросток пробовал себя в ансамбле районного дома культуры, безобразничал, как и положено ребятам его возраста, влюблялся и противостоял местному криминальному авторитету, сражаясь за право на любовь.
Кустурица работал в плоскости "ностальгического реализма" не в первый раз, однако здесь время действия фильма совпадало с детскими годами режиссера, и потому картина повсеместно воспринимается автобиографической. Ностальгическая нота в югославском кино отличается от ретро-интонаций кино отечественного. Русская тоска по прошлому часто помечена избирательной памятью и креном в сторону идеологии, исповедуемой рассказчиком. В случае Кустурицы обращение к прошлому означает попытку выйти на "доидеологический" уровень, когда жизнь воспринималась естественно, и представление о мире только формировалось. Кустурица предпочитает ностальгический уровень реализма не для того, чтобы спрятаться в воспоминаниях, а чтобы достичь искренности, без которой существование реализма невозможно.
В Долли Белл Кустурица вновь выступает как киноман. По сюжету на Дино произвела неизгладимое впечатление сцена стриптиза из зарубежного фильма. Пацан был очарован танцовщицей со сценическим псевдонимом Долли Белл (Кустурица использовал фрагменты фильма Алессандро Блазетти Европа ночью /1959/). "Триггер" сработал, когда Дино познакомился со стриптизершей, носящей тот же заветный псевдоним - по Кустурице кино влияет на импульсы сознания и формирует запрос на реальность.
Помнишь ли ты, Долли Белл? (вопросительное название неслучайно) является весомым вкладом в "кинематограф памяти" Кустурицы. Механизм памяти для югослава являлся и продолжает оставаться инструментом осмысления опыта и генератором фантазии так же, как и для его великого французского коллеги (интересно, что в активе Алена Рене тоже есть фильм с названием Герника /1950/). Но Кустурица по-своему подходит к "времени возвращения" (название другой ленты Рене), не утруждая фильм прихотливыми эстетическими решениями и мысленными конструкциями. Напротив, кажется, что Кустурица не желает "умничать", будто уподобляясь своим героям, которые всегда открыты чувству и не доверяют привнесенной мудрости. Мир раннего кино Кустурицы не идеален и не сказочен, но он притягивает искренностью и настораживает странностями. В его фильмах есть увлекательный сюжет, но очарование картин проистекает не из слежения за изгибами фабулы, а из возможности раствориться в атмосфере диковинного мира, в котором можно распознать собственное детство.
В Долли Белл, также как и в фильмах Кустурицы 70-х, еще нет разгула деревенского маскарада, которые принесет с собой Время цыган /1988/. В этот период режиссер слыл бунтарем, восставшим против общепринятого видения традиции. Он внедрял в ткань социалистического фильма асоциальные типажи, освящал знаком чувственности сюжет, выводил зрителя на интимный разговор, построенный по принципу "я вспоминаю" (в переводе – "amarcord"). Потомок итальянского неореализма, ученик чешской авторской волны и современник югославского "народного" кино создал то отношение к "традиции", которое сегодня широко тиражируется кинематографиями Восточной Европы. С подачи Эмира Кустурицы стало хорошим тоном погружаться в этноспецифику, чутко относиться к родной истории, избегать как лакировки, так и очернения действительности. Уже своими первыми фильмами Кустурица выявил резервы в национальном кино и указал на залежи духовной энергии. Научившись обращаться с прошлым, балканский гений устремился в будущее.
3 страницы
 1 2 3
|
|
|
|
Версия для печати
