Антон Сазонов
Профессиональный фигурист Андрей Грязев ворвался в мир кино одним прыжком. Антону Сазонову стихийно талантливый режиссер рассказал о том, какое место в его жизни занимают фигурное катание и кино, как он находит героев для своих фильмов и что собирается делать дальше.
Читать далее
|
|
|
|
|
18 сентября 2009
Гэвин Смит Перевод: Михаил Гунин
Должно быть, это здорово вдохновляло, но было и пугающим в определенной мере.
 Да, никогда не знаешь, откуда это приходит. Вначале, помимо двух провожающих в аэропорту, появляется Луис Тосар. Затем – Тильда. Должен признать, что ее реплики я написал в ночь перед съемками. Она приехала только на пару дней, и наша первая проба получилась неудачной. Во время работы я думал: "У нас не получается, и виновата здесь не Тильда, она великолепна. Но то, что я пропускаю сквозь нее, не срабатывает. Черт, придется отправиться домой, переписать эту сцену и завтра попробовать начать сначала". Помимо этого, я совершил ошибку, позволив ей использовать красную помаду. За тем, как она выглядела, я следил очень внимательно. Утром в первый день Тильда и ее гример посоветовали не применять красный цвет, но мне самому очень этого хотелось. У меня были ее вчерашние снимки у костюмера. В процессе работы я понял, что нам не подойдут не только мои диалоги, но и ее губы. Я так и подумал: "Это не правильно, мне это не нравится!" Момент был неудачным. Тогда я просто сказал: "Вернемся к этому завтра, я перепишу сцену, мне она не нравится, и я хотел бы вернуться к красному цвету. Даже фрагменты, снятые без нанесения губной помады, придется заново переделывать". И я отправился домой, не спал всю ночь и вернулся на площадку с уже переписанной сценой. Тогда я вдруг подумал: "Неужели все так и будет? Может, я просто теряю фильм?" К счастью, в итоге подобное произошло лишь однажды, и я смог переписать диалог, поняв, что изначальный вариант не подходит для фильма. "У меня есть Тильда, и я не смогу подвести ее плохими диалогами." Первоначальный вариант, хотя и относился к той же теме, звучал слишком неестественно.
А случались ли раньше подобные ситуации, когда вы вдруг понимали, что выбрали неверное направление, и в итоге придется начать все заново?
Иногда такое происходило, например, однажды на съемках Мертвеца. Я снимал эпизод с участием Джонни и девушки, Мили Авиталь, и все шло хуже некуда. И я это прекрасно понимал. Я пытался использовать ряд их задумок, но между ними не было искры. Тогда я решил на следующий день снимать любовную сцену, в которой герои будут в разных комнатах. Как этого добиться? Используя исключительно крупные планы. Это подходило для них обоих. Я сам дарил Мили цветы, говорил с ней и получал ответную реакцию, которой и хотел добиться.
Вопрос был только в этой искре?
Да, и еще, наверное, в постановке эпизода, которая была неудачной. Сцена выходила комичной и идиотской. Она никуда не годилась, я чувствовал это во время работы. Она не вписывалась в стилистику. На следующий день я заснял Джонни, шутя над ним и заставляя его смеяться, а затем вырезал звук. В итоге у меня в распоряжении было два крупных плана для окончательного монтажа эпизода. Я был очень рад, а эта маленькая сцена вышла замечательной. Вот вам пример интуитивного ощущения того, что все идет не так, как нужно.
Отчасти именно это отличает успешного художника: ощущение верности или ошибочности подхода в зависимости от ситуации. Можете ли вы сказать, откуда появляется такая способность? Ведь речь не о вере, но об уверенности, о ясности.
Я не знаю ответа на этот вопрос. И не могу сказать, что всегда прав. Мне просто так кажется, но, вполне возможно, существуют и лучшие подходы к различным ситуациям, просто они не приходят мне в голову. Решения, которые я считаю верными, говорят внутри меня уверенным голосом, а другие возникают как невнятное бормотание. Но, опять же, все дело в интуиции, и я доверяю ей, пусть иногда и ошибочно. Это не нечто определенное или научное, а эмоциональное. Я пытаюсь довериться интуиции, хотя, возможно, иногда она ведет меня по ложному пути. Но это – та сила, которую я стремлюсь сохранить. Я не силен во многих других вещах: не думаю быстрее всех в мире, не умею излагать свои идеи максимально ясно, не склонен к анализу. Мне это просто не дано, это не является частью меня. Хотелось бы обладать и этими качествами, но у меня их нет. Я пользуюсь тем, что для меня характерно и в чем я могу быть уверен. Например, я считаю, что достаточно музыкален – не буквально, а в плане ощущения ритма фильма, или движения человека по комнате. Я очень часто откликаюсь на музыкальность вещей. Будучи восприимчивым к музыке, я часто мыслю ее понятиями.
Ранее вы говорили о работе без страхующих элементов. И путешествие героя Исаака де Банколе во многом напоминает ваш собственный путь при работе над фильмом.
Совершенно верно, ведь каждый следующий ход для него определяет новая встреча. Никто не видит общего плана его игры, кроме, возможно, парня-креольца в начале картины и, очевидно, героя Хиама Аббасса, который частично предвидит концовку. Но никто не обладает общим видением, и в наименьшей степени – сам персонаж Исаака. Ему приходится обретать его по мере движения. Это напоминает стиль Риветта: сокрытие самой неясности замысла.
И главный герой в каком-то смысле изображает вас.
Безусловно. Он как бы осознает изменчивость воображения, а мы используем изменчивые структуры для создания фильма. Его путь во многом отражает наш. Само собой, мы не снимали последовательно, и за всем этим безумием мне также нужно было следить. Иногда это давало определенную свободу. Я снимал в Мадриде, затем в Алмерии, Севилье, и потом вновь в Мадриде. Так что я не шел последовательно даже в конструкции истории. Но ведь и это порой бывает полезным. Герой не знает своего следующего шага, пока не получит информацию, а затем движется дальше и ждет продолжения. Мы не ждали только самих себя.
© 2009 by The Film Society of Lincoln Center
Трейлер фильма Предел контроля реж. Джим Джармуш
3 страницы
 1 2 3
|
|
|
|
Версия для печати
