Антон Сазонов
Профессиональный фигурист Андрей Грязев ворвался в мир кино одним прыжком. Антону Сазонову стихийно талантливый режиссер рассказал о том, какое место в его жизни занимают фигурное катание и кино, как он находит героев для своих фильмов и что собирается делать дальше.
Читать далее
|
|
|
|
|
8 августа 2009
Эмманюэль Бюрдо Перевод: Ольга Надольская
3.
Мои фильмы очень консервативны на первый взгляд. Что вовсе не означает, что я консерватор. Но у моих фильмов довольно традиционная структура. Это одна из причин, по которой я начинаю сомневаться в необходимости продолжать участвовать в Каннском кинофестивале, несмотря на ту поддержку, которую оказывают мне Жиль Жакоб и Тьерри Фремо. Возить туда американские фильмы дорого. Я также полагаю, что американцы, которые посещают фестиваль – в первую очередь журналисты, отправляются туда в поисках определенного типа экспериментального кино. Мои фильмы не относятся к этому типу. Это срабатывает в случае Гаса Ван Сента, в случае Параноид-Парка или Слона, который выглядит почти как фильм Белы Тарра. Структура моих фильмов умышленно традиционна. Поэтому они кажутся старомодными. Кроме того, критики, которые любят меня, не ездят в Канны. В то же время надо признать, что американская среда сейчас не слишком благоприятна для критиков: с ними больше не считаются. Студенты уже не так одержимы кино, а критики… уже не так радикальны.
Почему вы придаете своим фильмам столь традиционный вид?
Потому что меня волнует, что о них будут говорить люди. Я не утверждаю, что критики неправы. Некоторые из них чрезвычайно умны. Просто мои интересы отличаются от их интересов. Я рассматриваю кино как марафон, а не спринт. Долговременный забег на очень длинную дистанцию. Меня не интересуют тренды. Я мечтаю делать фильмы, которые будут смотреть, понимать и от которых будут получать удовольствие спустя пятьдесят лет. Штампы и тренды исчезнут вместе со своим культурным контекстом.
Однажды Дюка Эллингтона спросили, какую музыку он слушает. Какую? Есть хорошая музыка и вся остальная. Единственное, что имеет значение, это подлинность эмоций. К примеру, мой любимый фильм у Тарантино Джеки Браун: вы чувствуете, что ему действительно нравится Пэм Грайер, а мне в свою очередь близок тот, у кого есть своя этическая и эстетическая позиция. "Экспериментальный фактор" отражается только извне, он не касается смысловых глубин фильма. В любом случае эпоха эксперимента в кино закончилась. Дерек Джармен завершил ее. Вы видели фильм Блю? Полтора часа голубого экрана. Дальше идти некуда. Как и в живописи: что можно сделать после абстрактного экспрессионизма? После Лючио Фонтаны? Жан-Пьер Мельвилль замечательно высказался на эту тему: классический фильм требует от вас больше сил и таланта, чем современный. Это было сказано в 1970-71 годах.
Однако контекст тоже имеет значение. В конце Хозяев ночи вы помещаете действие в заросли тростника, намекая на события в Ираке или даже Вьетнаме. А начало Любовников выглядит так, будто Леонард собирается вернуться на фронт.
Что касается Хозяев ночи, я хотел сделать мифологический фильм. Я хотел, чтобы в нем были отзвуки военных фильмов. Речь не обязательно идет об Ираке, но… Слова отца в исполнении Роберта Дюваля "Ты или с нами, или с наркоторговцами" это перефразированная цитата Джорджа Буша о террористах. Мне хотелось, чтобы было ясно, что в конце, когда Хоакин убивает наркодилера, он делает это без энтузиазма, без радости: в этом моменте нет катарсиса. Снимая сцену в зарослях тростника, в дыму я был в значительной степени вдохновлен фильмом Ран Куросавы. Я хотел зафиксировать этот мифический момент перерождения. Я много обсуждал это с оператором: мы намеренно прибегли здесь к военным образам. Чтобы снять сцену, в которой полицейские врываются в помещение, где проводятся испытания наркотиков, мы посмотрели документальные съемки битвы на реке Вей во Вьетнаме. В глубине души я рассматривал эту сцену как оправдание своего намерения сделать военный фильм, мифический фильм. С Любовниками все было несколько иначе: я не могу сказать, что намеренно вводил туда моменты, связанные с войной. Но мои слова сейчас не имеют значения. Потому что фильм снимался в том контексте. Он создавался в определенных обстоятельствах, в определенном расположении духа.
В отношении Любовников мой замысел состоял в том, чтобы взять классический романтический сценарий, может быть несколько сентиментальный, и вывернуть его наизнанку, сделав чрезвычайно мрачную историю. Утрированный взгляд на то, что собой обычно представляет романтическая комедия. Это был вызов. Но ваш комментарий об Ираке интересен. Можно допустить, что Леонард страдает от посттравматического стрессового расстройства. Но на самом деле его испытывает Уолберг в Хозяевах ночи: я много читал о посттравматических расстройствах у солдат в Ираке прежде, чем снять этот фильм.
Складывается ощущение, что вы всегда рассказываете одну и ту же историю: о возвращении блудного сына, кровном родстве, невозможности разрыва семейных отношений…
Я не могу отрицать это. Но так получается непредумышленно.
4.
Можно ли допустить, что в Любовниках у Леонарда есть шанс построить отношения с Мишель – героиней, роль которой исполняет Гвинет Пэлтроу?
Не думаю, что в этом есть смысл, что она подходит ему. В то же время не все так просто. Мишель единственная, кто поддерживает Леонарда в его желании стать художником, несмотря на то, что он работает в химчистке.
Тема искусства присутствует в этом фильме на подсознательном уровне.
Но никто из героев не проявляет к ней должного интереса, верно? Это то, что меня очень тревожит. Я люблю своего отца, но он не художник, он ничего не понимает в искусстве. Он хотел, чтобы я выбрал более легкий путь. Он никогда не одобрял мое желание стать режиссером или живописцем.
У вас есть братья и сестры?
У меня есть брат, с которым мы очень близки. У него были проблемы, но постепенно все налаживается. Он врач. Его дела идут совсем неплохо. Отец не хотел, чтобы он был врачом. Возможно, он думал, что брат недостаточно рассудителен. Трудно сказать, но, наверное, это действительно так. Он на три года старше меня; я виделся с ним и отцом вчера вечером. Когда мы были детьми, я ненавидел его. Сейчас у нас очень теплые отношения.
|
|
|
Версия для печати
