Александр Шпагин
Удивительная лента. Сегодня она воспринимается как внятная, просчитанная аллюзия на те события, которые происходили в реальности. Здесь впервые осмыслена романтическая утопия, которой грезили шестидесятники, - та, что в итоге напоролась на каменную стену, упавшую на весь советский мир после чехословацких событий 68-го. И это был конец свободы.
Читать далее
|
|
|
|
|
5 июля 2009
Владислав Шувалов
4. Его завещание
 После Орфея Кокто стал непросто лидером национальной кинокультуры, но его гербом и знаменем. В 50-е годы он трижды был председателем жюри Каннского кинофестиваля.
За беззаветное служение лире и преданность искусству Провидение подарило Кокто шанс незадолго до смерти завершить "трилогию поэта". Завещание Орфея, или не спрашивайте меня, почему /1960/ 70-летнего романтика создавалось в условиях нахлынувшей новой эпохи. Король модернизма, свергнутого годом ранее молодчиками "новой волны", организовал прощальный бал, на который позвал Пабло и Жаклин Пикассо, танцовщика Сержа Лифаря, матадора Луиса Мигеля Домингина и его жену, Лючию Бозе, одну из красивейших женщин итальянского экрана, а также - Марию Казарес, Франсуа Перье, Эдуарда Дермита (в тех же ролях Принцессы, Эртебиза и Сежеста), Жана Маре, Юла Бриннера и Шарля Азнавура. Во главе процессии был сам Жан Кокто, чья роль именовалась лаконично и дерзко – "Поэт".
Привет новому поколению Кокто передал через подростка Жан-Пьера Лео, только что отвесившего "папашиному кино" 400 ударов и появляющегося в первой сцене фильма. Кокто усадил шалопая Антуана Дуанеля за школьную парту и надел на него добавляющий прилежности смешной бант. Сам Кокто, появлявшийся из воздуха в прикиде эпохи Людовика XV, спешил к одному человеку – "Профессору", неизменно промахиваясь во времени, и заставая того в образе то младенца, то школьника, то умирающего старика. Догнавший Профессора в расцвете сил Поэт, мучающийся в безвременье, обращается к нему с пачкой патронов. В Орфее Эртебиз и Сежест усыпляли поэта. Таким образом, убивая мертвого, они возвращали того к жизни. Этим самым Кокто переворачивал суть тибетского ритуала, согласно которому дух усыпленного тела вечно путешествует во времени. В начале Завещания Орфея Поэт, уставший от вневременного присутствия, просит убить себя, чтобы снова обрести жизнь ("Чтобы поэту родиться ему надо несколько раз умереть"). Профессор, изучающий вопросы бессмертия, "убивает" Поэта выстрелом из револьвера. Кокто скидывает старинный наряд и обретает облик современника, отправляясь в свое последнее путешествие. На календаре – 1959 год…
Кокто-поэт встречается со своими героями Принцессой и Эртебизом, которые учиняют над пришельцем суд по двум обвинениям - за невиновность (вспоминается прототип Трудных детей, который сказал о Кокто – "это совершенно девственный человек"), и попытку проникновения в другие миры. Кокто держит ответ по другим вопросам, которые не давали спать его недоброжелателям: "что есть поэт?" и "что есть фильм по Кокто?"
Невзирая на то, что автор к концу жизни обладал статусом легенды, на Завещание вновь ополчились. На фильм сыпались упреки в чрезмерной театральности, высокопарности, стремлении создать себе мавзолей. Кроме того, фильм снова нельзя было препарировать в жанровом смысле, в чем автор видел момент внутренней откровенности, признак свободы, залог личной удачи: "Завещание – разработка близкой мне области, но если она стала бы жанром, к ней пропал бы интерес. Как поэт я ненавижу поэтические стиль и язык, но могу изъясняться лишь в форме поэзии".
Завещание Орфея - это и апогей творческого тщеславия, и грустный закат эпохи возвышенных стремлений и наивных полетов. В финале Кокто останавливают двое мотоциклетных полицейских, напоминающие "посланников ада" из Орфея. Они не знают, что делать с поэтом: то ли арестовать, то ли взять автограф. В этот момент ангел Сежест уводит Поэта в сторону, и со словами: "Земля - не ваша родина", распинает своего учителя на скале; в следующий миг оба испаряются в воздухе.
Когда некий критик спросил автора, куда они ушли вместе с Сежестом, Кокто дерзнул ответить: "Туда, где вас нет". Уникальный полувековой поиск гармонии, которым грезил Кокто, ушел вместе с ним, разговаривать на прекрасном языке стало невозможным. В 1963 году, год смерти Кокто, выходит бергмановское Молчание. С этих пор лучшим спутником поэзии становится тишина.
И в целом эти громкие разоблаченья,
Пугают смерть, прижатую к стене.
А я хватаю гриву звездных завихрений,
Опля! Лечу во праздничном огне.
(из "Увечной молитвы", Жан Кокто)
3 страницы
 1 2 3
|
|
|
|
Версия для печати
