Александр Шпагин
Удивительная лента. Сегодня она воспринимается как внятная, просчитанная аллюзия на те события, которые происходили в реальности. Здесь впервые осмыслена романтическая утопия, которой грезили шестидесятники, - та, что в итоге напоролась на каменную стену, упавшую на весь советский мир после чехословацких событий 68-го. И это был конец свободы.
Читать далее
|
|
|
|
|
23 июня 2009
Владислав Шувалов
4. Катастрофа во спасение
 В 1964 году Люмет снимает один из лучших фильмов раннего периода – психологическую драму Система безопасности, ставшую художественным откликом на Карибский кризис и ужас ядерной катастрофы впервые ощутимый миром. Действие вновь развивается в закрытых помещениях, практически не выходя на натуру. Военная эскадрилья, функцией которой является нанесение ядерного удара по противнику из-за ошибок командования получает роковой приказ (собственно, лететь бомбить Москву). Система безопасности работает таким образом, что после её активации, приказ отменить уже никто не может - ни генштаб, ни даже президент США. Возникшая патовая ситуация требует оперативного реагирования советских и американских силовиков по уничтожению неподотчетных американских истребителей. Генри Фонда опять играет человека, которому надлежит прорвать плотину сомнений, подозрительности и стереотипов. Будучи другом семейства Кеннеди, актер играет Президента США с очевидными отсылками. Когда становится ясным, что штурмовики, отправленные вослед ядерным истребителям, достать тех уже не смогут, президент обращается к Генсеку ЦК КПСС. Далее следует телефонная психологическая игра, в ходе которой герой Фонды пытается предотвратить начало военных действий и убедить советское руководство в необходимости взаимного сотрудничества. Президент идет на беспрецедентные меры, отдавая приказ военному командованию раскрыть русским все системы защиты - генералы рыдают и устраивают истерики. Близость к ядерной катастрофе, в какой оказался мир в конце 1962-го года, требовала от работников искусства терапевтического удара по мозгам, чтобы стало понятным, чем может закончиться вакханалия вооружений. Чтобы избежать ответного ракетного удара по Америке, герой Фонды идет на бескомпромиссный шаг: поднимает в воздух истребитель с ядерными боеголовками, и дает слово российскому коллеге, что расплатится кровью за ошибку своих штабных крыс. Если хоть один самолет ВВС США прорвется, и Москва будет атакована, то американский президент лично отдаст приказ бомбить Нью-Йорк.
Политическая драма была разыграна как по нотам. Можно посетовать, что русские были изображены уж слишком твердолобыми, но Люмет идет по пути героя Фонды и уравнивает шансы обеих сторон, показывая американских военоначальников не менее зашоренными и тупыми. Фильм вновь был создан в условиях театрального мизансценирования, в ограниченном пространстве, на крупных планах и четко прописанных образах. Роль главного мерзавца, гражданского советника, а по сути ястреба, помешанного на уничтожении СССР, играет блистательный Уолтер Маттау. Фильм является сбывшимся кошмаром генерала Блэка (Дэн О'Хэрлихи), которому надлежало стереть с лица земли Нью-Йорк. Занятно, что лента открывается нетипичным для Люмета сюрреалистическим сном генерала, снятого, скорее, в манере авангардиста Стэна Брэкиджа.
Система безопасности снималась на "Коламбии Пикчерз", одновременно готовившей термоядерный шедевр Стэнли Кубрика Доктор Стрейнджлав, или как я научился не волноваться и полюбил бомбу /1964/. Взвесив все шансы схожих по тематике картин (злые языки говорят, не без участия самого Кубрика), фильм Люмета был придержан студией больше, чем на полгода, и выпущен уже после того, как все сливки собрал великий и ужасный Кубрик.
5. На войне как на войне
 Сидни Люмет, воевавший еврей, не мог не поставить фильм о Холокосте, задолго до растабуирования этой темы американским мейнстримом. За два года до Обыкновенного фашизма выходит Ростовщик /1964/ по роману Эдварда Льюиса Уолланта. Род Стайгер (за исполнение главной роли он получил свою вторую номинацию на "Оскар") играет работника гарлемского ломбарда, выжившего в концлагере, которого не отпускает ужас пережитого. Снова появляется тема вины - лейтмотив в творчестве Люмета, – которая проходит через взаимоотношения с окружающим миром героя, замкнутого, эмоционально притупленного, периодически проваливающегося в жуткие воспоминания. В некотором роде Люмет и Стайгер выстроили психологический каркас для последующих социально-психологических драм о ветеранах вьетнамской войны, неспособных адаптироваться к условиям мирной жизни. Тень решетки, уродующая лицо персонажа гримасой (официальный постер фильма) с тех пор стал фотографической метафорой внутреннего психологического взрыва; здесь надо заметить, что оператором фильма снова был Борис Кауфман. Кроме генеральной темы на американских зрителей того времени оказали впечатление портреты черных и латиноамериканцев, от которых исходила угроза в неблагополучных нью-йоркских кварталах (кстати, музыку написал великолепный черный композитор Куинси Джонс).
Ростовщик был номинирован на "Золотого медведя" Берлинале-1965, а через год и Каннский фестиваль принял фильм Люмета. Холм /1965/ был снят по автобиографическому сценарию Рэя Ригби, который побывал в годы Второй мировой в североафриканском лагере для проштрафившихся солдат; его сценарий был отмечен призом в Канне.
 Жаркую южную натуру Холма выбрали в Испании – и это был первый опыт работы Люмета в Европе. Автор вновь создает закрытое мужское общество, в котором сопротивление насилию ломало одних и закаливало других. В центре сюжета судьба нескольких солдат, попавших в дисбат за разные правонарушения. С одной стороны, их гнобит командование, с другой - адское солнце пустыни. Тюремная драма имела сильное пацифистское звучание, подобное интонации "Цельнометаллической оболочки" приснопамятного Кубрика. Люмет с оператором Освальдом Моррисом использовали широкоугольные объективы, которые при портретной съемке, на крупных планах, давали деформацию лиц, словно плавившихся от жары. Сам Люмет признавался, что Холм был одним из самых трудных фильмов в его карьере, в том числе и в силу тяжких природных условий, в которых пребывала съемочная группа. Несмотря на то, что главным героем был Шон Коннери (первая работа Люмета с британским актером, который впоследствии сыграл у него еще в четырех картинах), фильм получился благодаря слаженной работе актерского ансамбля (Хэрри Эндрюс в роли садиста-надзирателя, Йэн Хэндри, руководитель лагеря, Майкл Редгрейв в роли медбрата). Однако в США были не готовы чествовать английских актеров - никто из блестящего состава не был даже номинирован на "Оскар".
Вернувшись на родину Люмет, поставил совершенно противоположный фильм - женскую ретро-мелодраму Группа /1966/, посвященную нью-йоркской жизни 30-х годов, времени юности. Говорят, отчасти поэтому лента вышла чрезмерно театрализованной и мягкотелой, хотя кажется, прежде всего, провалилась попытка Люмета изменить своим кровным темам. Нелегко было управиться и с восемью амбициозными молодыми актрисами, игравшими однокурсниц, и претендовавшими на лидерство в сюжете (при этом каждая из статисток не выходила за рамки сюжетного шаблона).
В этом же году Люмет запускается в Англии с фильмом Дело самоубийцы - еще одна история поиска справедливости в непроходимом тумане министерских секретов и полицейских протоколов. Фильм был снят по произведению мастера шпионского романа Джона Ле Карре. Джеймс Мейсон, усердный англичанин с лицом бухгалтера, играл работника спецслужб, который усомнился в самоубийстве представителя МИДа, заподозренного в шпионаже. Герой начинает расследование, которое развивается по канонам старомодного английского детектива с реверансами в адрес позднего Хичкока.
Конец 60-х Люмет провел в Европе. Надо сказать, что он продолжал совершенствоваться и искать новые формы. Автор признавался, что с появлением цвета он слегка потерял контроль над изображением, плоская цветопередача его совершенно не устраивала. Поэтому Люмет недолюбливает Группу и Дело самоубийцы, его первые цветные фильмы. Автор искал того влияния цвета на драматургическую конструкцию картины, какую некогда встретил в Красной пустыне. В 1969 году он снимает в Риме Свидание - мелодраматическую историю об итальянском юристе (Омар Шариф), уличающим жену в занятии проституцией (Анук Эме). Тема падения нравов весьма популярна в Западной Европе - хотя бы вспомнить недавний шедевр Луиса Бунюэля Дневная красавица /1967/. Для натурных съемок Люмет пригласил антониониевского оператора Карло Ди Пальму, привлекшего к ленте внимание отборщиков Каннского фестиваля; надо ли говорить, что в США фильм был совершенно неизвестен.
А в это время на родине входила в зенит мода на новое кино - бескомпромиссное, открытое, критическое, фундированное острыми темами и преисполненное драматического накала. С ним придет волна "новых классиков" (Коппола, Скорсезе, Фридкин, Поллак, Фосс). Галерея "разгневанных мужчин" Сидни Люмета, не находивших себе покоя в консервативной Америке, и очертя голову, бросавшихся в омут борьбы с системой (и нередко с самим собой), предвосхитило приход разоблачающего нервного кино. Сидни Люмет, как истинный американец, поддерживающий корпоративность, но стремящийся к индивидуализму, был одним из тех, кому "Серебряный век Голливуда" обязан своим расцветом.
12 разгневанных мужчин реж. Сидни Люмет
3 страницы
 1 2 3
|
|
|
|
Версия для печати
