Елена Сибирцева
Авторы фильмов Шультес и Охотник режиссер Бакур Бакурадзе и соавтор сценариев Наиля Малахова – о кинообразовании вообще и своем обучении во ВГИКе в частности.
Читать далее
|
|
|
|
|
16 апреля 2009
Ричард Мэримен Перевод: Михаил Гунин
 РМ: Ваши комедии частично являются комедиями положений. Они не интеллектуальны, и смех вызывает именно то, что происходит на экране.
ЧЧ: Я всегда считал, что связанные события образуют историю, напоминая тем самым расположение шаров на бильярдном столе. Каждый шар – событие сам по себе. Но главное – в том, что они касаютсмя друг друга. И вместе они образуют треугольник. Этот образ является очень важным в моей работе.
РМ: Вы любите наращивать темп действия, стремительно накладывая события друг на друга. Как вы считаете, насколько это для вас характерно?
ЧЧ: Честно говоря, я не очень представляю, насколько характерно. Я видел других комиков, которые, как мне кажется, порой ослабляют темп. А я гораздо лучше двигаюсь в темпе, чем в рамках замедленного действия. У меня нет уверенности в том, что я делаю, при медленном темпе движения.
Но действие не всегда вещественно. Все должно нарастать, иначе теряется ощущение реальности. У вас есть тема, которую вы делаете более плотной. Не обязательно намеренно начинать именно с этого. Но вы говорите: хорошо, ну а куда мы будем двигаться с этого момента? Каков естественный результат всего этого? В случае реализма и убедительности, вопрос постоянно усложняется. И он должен быть логичен, в противном случае вы получите комедию в некотором роде, но она не будет увлекательной.
РМ: Волнуют ли вас сентиментальность или клише?
ЧЧ: Нет, не в случае пантомимы. Это не волнует вас, вы просто этого избегаете. И я не боюсь клише – ведь вся жизнь и состоит из них. Мы же не просыпаемся как-то по-особенному. Все мы живем и умираем, принимая пищу трижды в день, влюбляемся и испытываем разочарования. Нигде нет больших штампов, чем в любовных историях, и это должно длиться до тех пор, пока к этому подходишь с интересом.
РМ: А много ли дублей было снято для эпизода с поеданием туфли (в Золотой лихорадке)?
ЧЧ: Эту сцену мы снимали приблизительно два дня. И бедного старого актера (Макк Суэйн) тошнило все это время. Туфли были сделаны из лакричника, и он съел их в избытке. Он говорил: "Я не могу больше есть эти чертовы туфли!" Идея для этого гэга пришла ко мне, когда я услышал о группе Доннера (караван повозок, состоявший из 81 первопроходца, которые в 1846 году направлялись в Калифорнию и попали в снежную лавину в Сьерра-Неваде). Они прибегали к каннибализму и употребляли в пищу мокасины. И я подумал: тушеные ботинки? Тут есть нечто забавное.Я не находил себе места, ища мотив для этой истории, пока не пришел к простой ситуации: голоду. В момент, когда ты разрешаешь логику ситуации, видишь ее осуществимость, реалистичность и вероятность того, что она может произойти, идеи налетают одна за другой. Это одна из самых лучших вещей в картине.
РМ: Одолевали ли вас сомнения или какая-то озабоченность при переходе к звуку?
ЧЧ: О, да, естественно. Прежде всего, у меня был опыт, но не было академической школы, а в этом – огромная разница. Я чувствовал, что обладаю талантом и природным актерским мастерством. Изображать пантомиму для меня было гораздо проще, чем говорить. Я артист, и знаю, что в разговоре очень многое улетучивается. Вряд ли я бы превосходил других людей, обладающих хорошей дикцией и голосом, что составляет более половины успеха.
|
|
|
Версия для печати
