Антон Сазонов
Профессиональный фигурист Андрей Грязев ворвался в мир кино одним прыжком. Антону Сазонову стихийно талантливый режиссер рассказал о том, какое место в его жизни занимают фигурное катание и кино, как он находит героев для своих фильмов и что собирается делать дальше.
Читать далее
|
|
|
|
|
14 апреля 2009
Перевод: Ольга Надольская
 В фильме впечатляет то, как вам удается уловить или воспроизвести атмосферу Сименона, та особая весомость, которую вы придаете его образам.
Нет, здесь задействован иной принцип работы. Разумеется, в качестве отправной точки служит атмосфера, которая есть у Сименона. Но как только вы определяетесь с местом съемок, декорациями и действующими лицами, вы забываете, вы должны забыть о Сименоне. Потому что появляются новые элементы, которые необходимо принимать во внимание. Распределяя роли, конечно, вы должны помнить о том, что написал Сименон, и знать, что именно вы ищете. На этом этапе вам открывается индивидуальность актера. Если я буду пытаться заставить его быть похожим на персонаж Сименона, я уничтожу его индивидуальность – актер начнет играть и от фильма ничего не останется. Но если я приму во внимание актерскую индивидуальность, место съемок, свое собственное видение, я смогу создать новый мир, мой мир – связанный как с Сименоном, так и с местом съемок, актером, композитором, сценаристом и т.д. Во всем важна целостность. Я должен принимать во внимание целое, не только Сименона. Так, например, во время съемок я никогда не использую сценарий.
Все сцены фильма уже есть у вас в голове?
Да, я все держу в голове. Для каждой сцены я делаю карточки, которые затем развешиваю на стене, чтобы иметь общее представление о структуре фильма. Глядя на них, я думаю о фильме ночью, один или с друзьями. Иногда после того, как днем я снимаю какую-то сцену, я понимаю, что в следующей уже нет необходимости. Сам того не сознавая, я совместил две сцены в одной. Иногда, наоборот, какую-то сцену приходится разбивать на несколько, потому что она чересчур насыщенная. Все зависит от того, что происходит на площадке, от актеров, от съемочного процесса.
Каждая сцена в вашем фильме представляет собой законченное целое, в то же время все они организованы в строгое единство, в частности звуковое.
Мне нравится снимать сцены, которые выглядят как отдельные короткометражные фильмы, чтобы впоследствии объединить их в один непрерывный поток. Вам кажется, что вы смотрите лишь фрагменты, но в итоге воспринимаете их как абсолютную целостность.
Как вы работаете с камерой? Ее движения определяются во время съемок?
Нет, они определяются за несколько месяцев до начала съемок. Они складываются у меня в голове, когда я один нахожусь на съемочной площадке. Иногда даже раньше, чем там установят декорации. Так было, к примеру, с начальной сценой Человека из Лондона: когда я пришел на съемочную площадку, чтобы продумать последовательность кадров, там не было ничего – ни башни, ни корабля, ни поезда, ничего. Самое главное на этом этапе работы найти подходящее место для натурных съемок. Это моя задача, потому что я хорошо знаю, чего я хочу и что можно сделать на данной площадке – даже если там пусто и нет декораций, – потому что у меня есть мое воображение и я могу сказать: "Хорошо, здесь будет железная дорога, там мы построим башню, а в этом месте поставим корабль". Я работаю в таком ключе до тех пор, пока не смогу поверить в выбранное место. И когда это, наконец, происходит, я просматриваю все карточки со сценами и думаю о том, как можно реализовать свои представления. Когда у меня не остается никаких сомнений, я созываю свою команду и говорю: "Вот, что я хочу; скажите, что нужно вам, чтобы воплотить это в жизнь". На основе этих данных мы формируем бюджет. Когда окончательный бюджет утвержден, поменять что-то уже невозможно, потому что все готовы и знают, что от них требуется во время съемок. В противном случае вы теряете время и деньги, и вам никогда не будет хватать ни того, ни другого.Что касается продюсирования, Человек из Лондона был во многом авантюрой.
Не авантюрой, а пыткой. Или, если выражаться более точно, большой трагедией из-за смерти Юмбера Бальсана. В то же время я хочу подчеркнуть, что его смерть никак не была связана с фильмом. Он любил этот проект, и я знаю, как много он сделал, чтобы съемки состоялись. Для меня это был ужасный момент еще и потому, что Юмбер был моим другом.
Это он предложил вам этот проект?
Юмбер сам позвонил мне: "Я слышал, ты хочешь экранизировать французский материал. Я хочу быть твоим партнером с французской стороны". Я был очень рад этому предложению, потому что мы давно были знакомы, но до сих пор нам не представлялся шанс поработать вместе. Подготовительный процесс был очень тяжелым, так как размер бюджета был гораздо выше, чем у большинства европейских фильмов, из-за декораций. Только представьте себе: для начала нам пришлось убрать из порта Бастии около двух сотен парусных судов. Железная дорога была построена на месте стоянки, на которой в обычное время могло разместиться 76 автомобилей. Одни лишь декорации стоили два миллиона евро. В Европе больше никто не строит такие декорации – кинематографисты работают с естественной средой. Юмбер был очень горд: "Наконец настоящий фильм, что-то похожее на настоящий фильм", - говорил он. После полутора лет, которые мы потратили на сбор денег, мы построили декорации за три недели, потом прибыли съемочная группа и актеры. Мы только начали устанавливать освещение, когда я узнал о смерти Юмбера. Я не мог продолжать работу, мы приостановили съемки на два дня. После чего я сказал себе: "Все готово, не будем терять время и начнем снимать". Съемки продолжались девять дней, пока французские банки не закрыли счета, с которых поступали деньги. Нам было сказано, что это абсурд продолжать снимать без французского продюсера, и в этом была своя правда. Нам пришлось остановить съемки, разобрать декорации и сложить их на складе на Корсике – это было ужасно. Как можно представить, что потратив столько сил на декорации, вы будете вынуждены разобрать их, не закончив работу? Кошмар. Я бы не пожелал такого злейшему врагу. Я распустил съемочную группу и вернулся в Венгрию. Нам пришлось начинать все с самого начала, потому что компания Юмбера заложила под свой долг все права на фильм. Мы потеряли полтора года из-за этой небольшой юридической формальности. К тому времени, когда к нам присоединился Поль Саадун, мы уже все уладили. Мы вернулись на Корсику, восстановили декорации, снова переместили две сотни судов. И дело сдвинулось с мертвой точки. Съемки прошли гладко, мы уложились в сроки и бюджет.
|
|
|
Версия для печати
