Иван Денисов
Обычно супергероев мы ассоциируем с комиксами, их экранизациями или стилизациями под эти экранизации. Но супергерои попали под каток леволиберального конформизма.
Читать далее
|
|
|
|
|
20 марта 2009
 Вам важно, что о вас думают в Европе?
Да, очень. В этот раз и в США Непрощенный был принят очень хорошо, и я получил признание как режиссер. Но началось все здесь, много лет назад. Собственно, именно европейцы гораздо больше, чем американцы, поддержали меня с моей первой режиссерской работой, Сыграй мне перед смертью. Американцам пришлось так долго привыкать, что я могу быть актером, что теперь, чтобы свыкнуться с мыслью, что я режиссер, им опять нужно немало времени. Они спрашивали, зачем ему это надо? Что он вообще о себе возомнил? И все в таком духе. Напротив, европейцы с самого начала меня поддержали очень серьезно и пытались понять, в чем ценность моей работы. Но это процесс исторический, он не только меня касается. Есть и другие режиссеры, имеющие похожий опыт. Особенно здесь, во Франции, у вас тут есть синефилы – это правильное слово? – которых фильм интересует не только как зрелище, под которое можно тупо жрать попкорн. Сейчас и остальной мир постепенно начинает понимать ценность такого подхода, появление киношкол в университетах и других местах учит людей воспринимать кино в категориях искусства, как оно того заслуживает. Французы были первыми, кто, например, создавал синематеки, но я думаю, что этот опыт будет имеет все более и более широкое распространение.
Одна из любимейших моих картин - это из сороковых годов - Случай в Окс-Боу Уильяма Уэллмана. Я с ним как-то работал, у меня была маленькая роль в одной из его картин, не самой лучшей [Эскадрилья Лафайетт, 1958 – прим. ред.]. И я спрашивал его про Случай в Окс-Боу, который я считал великим фильмом. Он рассказал мне, что в свое время жена одного из боссов студии на первом показе этот фильм просто возненавидела, она считала, что это самая большая дрянь из всего, что их студия когда-либо финансировала, и тогда продюсеры попытались сбагрить его, присвоив ему категорию "Б". Но когда он вышел во Франции, критики оценили его очень высоко, особо подчеркивая ценность его позиции в отношении смертной казни, уличного насилия, правосудия. Картина Уэллмана имела полное право на благожелательный отклик. Потом через Францию она вернулась в Нью-Йорк, и американцы тоже стали обнаруживать у нее достоинства, но было уже поздно, потому что срок ее проката подходил к концу. Это было ужасным фиаско, совершенно незаслуженным. Сегодня люди смотрят ее другими глазами и, я надеюсь, в США тоже.
Не могли бы вы объяснить смысл названия Непрощенный? Есть ведь фильм Джона Хьюстона с таким названием. Кстати, это слово не имеет эквивалента во французском языке.
Да, я знаю, мне сказали, что на французский это слово не переводится, и фильм называется здесь… э-э… Impitoyable, вот как. Действительно, был такой фильм у Хьюстона, в пятидесятых, кажется [в 1960-м, прим. ред.]. Ну, а что? Хорошее название, мне кажется, идеально подходит моему фильму. Тем более, что этот фильм Хьюстона – не лучший его фильм. Я не вижу ничего дурного в том, чтобы использовать это название у себя.На чем вы концентрируетесь в первую очередь, когда приступаете к новому фильму?
Я прежде всего стараюсь концентрироваться на фабуле, потому что она все связывает, это начинка, если можно так сказать. Потом я пытаюсь понять, какая картинка будет ей лучше всего соответствовать, в какую форму ее лучше всего облечь, с какими чувствами она будет созвучна. В Непрощенном буря по сути становится самостоятельным персонажем, определяющим фактором: появляются три протагониста, по мере их приближения надвигается буря, они как бы приносят ее с собой. Такого рода штуки в сценарии не прописаны, они возникают позднее. Но драматургическая основа, вопрос насилия и справедливости, она в сценарии заложена изначально.
В ваших фильмах искусство часто ассоциировано с разрушением и саморазрушением. Птица, Белый охотник, Черное Сердце, Человек из притона… Вас привлекает эта тема?
Птица и Белый охотник, Черное Сердце действительно затрагивают эту тему, как и Человек из притона с персонажем, у которого есть настоящий талант, но который "убивает себя", не дав своему таланту раскрыться. Мне трудно объяснить, чем привлекает меня эта тема. Это вещи, которые так часто встречаются в реальной жизни, возможно этим они меня и привлекают. Взять, например, Чарли Паркера. Это такая потеря, такая растрата, когда человек столь одаренный, творческий, носитель новых идей разрушает себя так, как сделал это он. Это остается тайной, а тайна всегда меня привлекает.
|
|
|
Версия для печати
