Антон Сазонов
Профессиональный фигурист Андрей Грязев ворвался в мир кино одним прыжком. Антону Сазонову стихийно талантливый режиссер рассказал о том, какое место в его жизни занимают фигурное катание и кино, как он находит героев для своих фильмов и что собирается делать дальше.
Читать далее
|
|
|
|
|
1 октября 2008
Владислав Шувалов
 Злые языки утверждают, что бессмертию художественного наследия способствует трагический и, как бы это не прозвучало цинично, "своевременный" уход творческой личности из жизни. Не испытав чувства падения, не успев оказаться развращённым славой, не дав публике повода для досады, герой трагедии (или её жертва) "бальзамирует" себя на пике формы, в состоянии взлёта. Яркая, но внезапно оборвавшаяся жизнь таланта служит плодородной почвой для всходов легенд и возникновения культа у последующих поколений; известно, что мифы весьма живучи и предпочтительнее скучных безгеройских летописей. Умеренно образованный человек может без труда назвать нескольких людей, скончавшихся в расцвете сил и обретших после смерти не меркнущую популярность. Эти имена могут быть из смежных областей и абсолютно разных весовых категорий (от Владимира Маяковского до Джеймса Дина, от Джима Моррисона до Сергея Бодрова). В японском искусстве самым известным обладателем мятежной судьбы считается Юкио Мисима, после неудачной попытки государственного переворота в возрасте 45-ти лет покончивший жизнь самоубийством. В остальном, представители пантеона японских кинематографистов ХХ века не только доживали до глубокой старости, но и усиленно работали до последнего вздоха.
Всё вышесказанное подводит к имени японского режиссёра, погибшего в возрасте 29 лет, но успевшего оставить после себя несколько необыкновенно зрелых для столь молодого возраста работ, которые спустя более 70-ти лет сохраняют свежесть новизны и мощь художественного впечатления. Ретроспектива японской киноклассики, представленная Музеем кино, совместно с Посольством Японии и Японским фондом, в качестве ключевой фигуры юбилейной (десятой) программы предложило имя, в нашей стране неизвестное – Садао Яманака.
1. Человеческие чувства, стоимостью в миллиард рё
До поры до времени Садао Яманака был известен только архивистам и япономанам, которые были наслышаны о феноменальном режиссёре 30-х годов, оказавшим влияние на людей разных стилистических траекторий – от Одзу до Куросавы. Статус гениев кино давно приучил историков и киноведов относиться с пристальным интересом ко всему, что хотя бы косвенно связано с их именами. Садао Яманака был дружен с Одзу и оказал немалое влияние на стиль Куросавы, что является достаточным основанием для того, чтобы заинтересоваться работами художника.
Поскольку кинохранилищ в Японии долгое время попросту не было, фильмы Яманаки считались утраченными. До сих пор в западной прессе существуют разночтения относительно общего количества фильмов, поставленных режиссером: специалист по восточноазиатскому кино Тони Рэйнс насчитал 22 режиссерских работы Яманаки, глобальная информационная база imdb.com говорит о 23-х фильмах, специалисты Музея кино опубликовали информацию о 24-х фильмах. Так или иначе, в полном виде история сохранила для нас всего три его кинокартины. Это – Горшок стоимостью в миллион рё (1935), Сосюн Котияма (1936), Человеческие чувства, бумажные шары (1937).
Давние, дружественные связи японской стороны с Музеем Кино помогли подарить этот кинопоказ московским зрителям: Музею были бесплатно предложены два фильма Яманаки из трёх сохранившихся. Японцы также приняли на себя затраты, связанные с транспортировкой плёнки, наймом переводчиков. Этот жест доброй воли наилучшим образом характеризует неравнодушие людей, занимающихся кинопросвещением московской публики.
Садао Яманака родился в 1909 году, то есть принадлежит ко второй ветви первого поколения японских кинематографистов - Хэйноскэ Госё, 1902 г.р., Хироси Симидзу, 1903 г.р., Микио Нарусэ, 1905 г.р. (к первой ветви принято относить тех, кто родился в XIX веке). Яманака пришёл в кино в возрасте 20-ти лет, первую собственную постановку он осуществил в 1932-м году. Судя по комментариям историков, все его картины относятся к жанру "дзидайгэки" - исторического костюмного фильма, который в приложении к японской традиции означает фильм с бытописанием феодальных ритуалов и самурайских подвигов.
Два фильма, показанные в Музее кино – Сосюн Котияма (проекция на 16 мм пленке) и Человеческие чувства, бумажные шары (35 мм), - выполнены в жанре "дзидайгэки". Но оба фильма сняты неархаично, что подмечает даже зарубежный зритель. Новаторство Яманаки заключается в попытке реформации канона, а именно, в представлении исторического сюжета в современном ракурсе. На терминологическом языке это звучит как совмещение "дзидайгэки" и "гэндайгэки" (фильм о современных событиях). Надо сказать, что до того, как Садао Яманака осуществил попытку модернизации жанровых схем, подобной практики в японском кино не было. Попытка жанровой инновации Яманаки подтверждается исследователями на задворках легендарных кинобиографий. Например, Дональд Ритчи в монографии, посвященной не кому-нибудь, а самому Куросаве, самому лучезарному гению послевоенного японского экрана, главенствовавшему в умах мировой публики как лидер дзидайгэки, свидетельствует: Акира Куросава не был первопроходцем, первыми пытались переосмыслить законы жанра Садао Яманака и Итами Мансаку. Можно сказать, что, бомбардируя жанр своими находками, эти режиссёры предприняли попытку отойти, как сказали бы сегодня, от мейнстрима. До этого фильмы на историческую тематику представляли собою экранизации литературных сюжетов, удовлетворявших театральной эстетике и соответствующих морально-этическим положениям Бусидо (кодекса самураев). Согласно Бусидо благородство самурая понималось как сила решения: без малейшего колебания самурай должен был принять смерть или убить другого. Сценическая культура рассматривала Бусидо как идеологический контур и возможность для создания колоритных рыцарских образов. Но герои без страха и упрека – это не персонажи фильмов Садао Яманаки. В основе обеих лент лежат пьесы японского драматурга XIX века – Мокуами Каватакэ (соответственно – "Котияма и Наодзиро" и "Цирюльник Синдза"). Он писал пьесы для театра Кабуки и представителей знаменитых актерских династий, в числе которых был Садандзи Итикава I (1842-1904). В произведениях Каватакэ совмещались антураж предшествующих эпох с современной проблематикой. Считается, что его пьесы строились на реалистичном подходе к историческому жанру (кацурэкимоно), благодаря чему Каватакэ удалось выразить кризис феодальных отношений и ослабление позиций самураев в предкапиталистической Японии. С ещё большим акцентом на осовременивание отношений выступил Садао Яманака. События обеих лент происходят в Эдо (название Токио до 1868 г.), но режиссер по-новому взглянул на архетипы театральной сцены (разбойник, ронин, бродяга, монах, гейша). В значительной мере этому способствовало сотрудничество Яманаки с актерской труппой "Дзэнсиндза" ("театр, идущий вперед").
3 страницы
1 2 3  
|
|
|
|
Версия для печати
