Иван Кислый
Неполным будет утверждение, что в Аире Вайда виртуозно соединил литературную основу с документалистикой. Нет, более того: он поставил под вопрос сосуществование жизни и кинематографа. Вайда спрашивает: перестает ли жизнь, заснятая на пленку, быть жизнью? И дает вполне однозначный ответ.
Читать далее
|
|
|
|
|
27 мая 2008
Владислав Шувалов
Французское кино: тайм-аут завершен?
 Несложно подсчитать, что с 1987 года Между стен - первая национальная картина, премированная "Золотой пальмовой ветвью": 21 год назад, высшей премией была увенчана экранизация романа Жоржа Бернаноса "Под солнцем Сатаны" в режиссуре Мориса Пиала. Однако на протяжении фестиваля пресса склонялась к другому французскому кандидату – фильму Арно Деплешана Рождественская история. Его усиленно поддерживала французская пресса - в частности, в преддверии фестиваля несколько полос было посвящено фильму в майском номере "Кайе Дю Синема". Фильм не получил планируемых призов: Катрин Денёв, исполнившая одну из ролей в картине Деплешана, была удостоена т.н. специального приза 61-ого МКФ в Канне, разделив эту награду с Клинтом Иствудом (по принципу ex aequo).
Отмечая триумф французского кино, было бы некорректным указывать на его подъёмы или спады в общемировом контексте, поскольку французская индустрия и без того является образцовой для всех прочих кинематографий, позволяя реализовываться своим художникам и поддерживать на плаву мировые имена. И всё-таки, ещё перед началом фестиваля было отмечено, что картин, снятых с участием французского капитала, в совокупных программах Каннского фестиваля более чем достаточно. Зарубежные представители шутили, что кино в этом году "говорит по-французски". В основном конкурсе (рассмотрим только секции полнометражного кино) было представлено 3 "чистых" французских картины (Между стен, Рождественская история, Граница рассвета), ещё 7 сделаны при участии Франции (Молчание Лорны, Три обезьяны, удостоенная премии за режиссуру, Вальс с Баширом, Божественный, Женщина без головы, Сервис, Че). В других программах похожая ситуация: в "Двухнедельнике режиссеров" – из 22 картин 12 сняты при участии Франции, в "Неделе критиков" из 7-ми конкурсных картин – 3.
Справедливости ради надо заметить, что это вполне закономерная ситуация. Авторское кино более тяготеет к процессам глобализации, нежели развлекательное, и ориентируется по нишевым, а не национальным рынкам. Кино, ориентированное на фестивальное потребление, не востребуется на уровне одной страны, а стимулирование мирового авторского кино почти невозможно без транснациональных вливаний. Ведущую роль на площадке перспективных проектов играет французская индустрия, поскольку она обладает наилучшим опытом и возможностями влияния на дальнейшую, в том числе международную, судьбу фильма. Достаточно упомянуть проходящий параллельно фестивалю каннский кинорынок, ежегодно просеивающий наиболее результативные проекты со всех стран мира. Доля французской стороны в этих условиях значительна. Разумеется, это отражается и на фестивальном отборе: в прошлом году в основном конкурсе Канна-2007 присутствовали 4 французские картины и 8 копродукций. Соотношение в конкурсной программе Канна-2006 их было, соответственно - 3 и 10.
Между соседями с севера и юга (о бельгийской и итальянской линии)
Куда любопытнее складывается другая тенденция - более скромная, но заметная на нынешнем фестивале: успех франкофонного кино, а именно, бельгийского. Главная премия программы "Двухнедельник режиссеров" досталась бельгийскому роуд-муви Эльдорадо, реж. Були Ланнерс, две награды "Недели критики" ушли к фильму Москва-Бельгия, реж. Кристоф Ван Ромпэй. Наконец, премию за сценарий в основном конкурсе получили Жан-Пьер и Люк Дарденн.
Можно было предположить, что бельгийцы Дарденн – проводники идей Брессона и сторонники рационального подхода к реализму – без призов из Канна не уедут: так было с 1999 года. Другое дело, что после двух "пальмовых ветвей" (Розетта, 1999, Дитя, 2005) любая другая премия для этих режиссеров окажется незначительной. Однако стать обладателем третьей высшей награды – это роскошь, которая пока не представляется возможной: обладателей трёх "Золотых пальмовых ветвей" история Каннского фестиваля ещё не знала – и вряд ли какой из ныне действующих кинорежиссёров соответствует этой планке. Помимо братьев Дарденн, счастливыми обладателями двух наград являются: Фрэнсис Форд Коппола (Разговор, 1974, Апокалипсис сегодня, 1979), Билле Аугуст (Пелле-завоеватель, 1988, Благие намерения, 1992), Эмир Кустурица (Отец в командировке, 1985, Подполье, 1995), Сёхэй Имамура (Легенда о Нараяме, 1983, Угорь, 1997).
Продолжая тему геокультурного определения каннского лауреатства, нельзя не отметить успех итальянских фильмов – Гоморра и Божественный. С 2001 года, когда "Золотую пальмовую ветвь" получила лента Нанни Моретти Комната сына, итальянцы не удостаивались наград. И даже больше - можно назвать всего лишь несколько имен, допущенных в этот период к каннскому конкурсу: Нанни Моретти и Паоло Соррентино, а также патриархи - Пупи Авати и Марко Белоккио. Поразительно, но ни одной картины Паоло Соррентино не было в нашем прокате, и даже на официальном видеорынке, при том, что режиссер номинировался на "Золотую пальмовую ветвь" в третий раз (Последствия любви, 2004, Друг семьи, 2006, Божественный, 2008).
Божественный (возможный перевод названия – "Великолепный", "Звезда") повествует о премьер-министре Италии, Джулио Андреотти. Учитывая скандал, который разгорелся вокруг этой картины (не без участия 89-летнего политика), можно предположить, что режиссеру удалось затронуть острые аспекты политической карьеры человека, не раз обвинявшегося в связях с мафией. В 2006 году, подобный опыт уже был предложен каннскому жюри – тогда Нанни Моретти представил фильм Кайман, героем которого был другой политик и магнат Сильвио Берлускони. Успех Божественного в текущем сезоне оказался подкреплен Призом Жюри и восторженными оценками актерской игры Тони Сервильо, которому удалось передать сложный характер своего героя, отличающегося стойкостью к кризисам, но и склонностью к политическим компромиссам.
В фильме Гоморра итальянский режиссер Маттео Гарроне обращается к излюбленной теме национальной кинематографии, известной нашему зрителю со времен успехов в советском прокате фильмов Франческо Рози и Дамиано Дамиани: фильмы о мафии итальянцы прошлых лет умели снимать со зрелищным блеском и политическими аллюзиями. Эпический характер рассказа о буднях неаполитанской мафии в Гоморре уже успели сравнить с Крестным отцом - традиционной планкой для гангстерских саг (и, кстати, традиционно недосягаемой). Режиссеру Гарроне, зарекомендовавшему себя наблюдательным художником, лишенным сантиментов, удалось завоевать расположение прессы и Гран-при фестиваля.Из двух итальянских картин, представленных в каннском конкурсе, обе премированы высокими наградами, что на первый взгляд можно классифицировать как победу итальянского кино. Однако оба имени (Соррентино и Гарроне) давно фигурируют в фестивальной жизни. Это похоже на российскую ситуацию: в нашем кино тоже есть статусные имена, вызывающие пристальный интерес фестивальных отборщиков. Тем не менее, общий уровень кино остается низким, представляя небольшой интерес для мировой публики. То же самое можно сказать про итальянский фестивальный поток, который ежегодно избирательно демонстрируют москвичам в рамках программы NICE. Однако можно не сомневаться в одном: имена итальянских лауреатов привлекут внимание к их менее титулованным коллегам и сработают локомотивом для толчка и движения всего киносостава.
|
|
|
Версия для печати
