Антон Сазонов
Профессиональный фигурист Андрей Грязев ворвался в мир кино одним прыжком. Антону Сазонову стихийно талантливый режиссер рассказал о том, какое место в его жизни занимают фигурное катание и кино, как он находит героев для своих фильмов и что собирается делать дальше.
Читать далее
|
|
|
|
|
12 сентября 2007
Wild At Heart (о концерте «Iggy and The Stooges»)
 vlush
Зловещее 11/09 в клубе Б1 Maximum было отмечено самым злобным образом - человеком, не ведающим сценического притворства, возраста и душевной усталости.
Пропустить мероприятие я не мог, т.к. Игги Поп приехал не со своей сольной мутотенью, а в составе самой угарной (и моей любимой) прото-панковой группы The Stooges, объединившихся спустя четверть века наперекор ожиданиям меломанов, давно похоронивших группу под грудой великой музыки 60/70-х. Кроме того, «период Студжиз» был самым сумасшедшим в карьере Игги Попа – поднять ту волну уже нельзя (хотя бы в силу возраста); на концерт шёл «для галочки», прокатиться (кхе) «по волне моей памяти».
Но Игги делает чудеса . Комиссар ревущих 60-х, полпред панка, вечный как терминатор, человек-энерджайзер. Он поднял волну и оседлал её как ездовую собаку. Неведомая современной науке антропологическая загадка, живущая вопреки всем увещеваниям в скорой гибельности рок-н-ролльной судьбы, на 61-м году жизни Игги способен на раз затмить хилую ретро-молодежь, развеять предубеждения в своем пенсионном возрасте и выдать образцово буйное панк-шоу.
В жизни он абсолютно такой же, как на фото – застрявший где-то между 45-ю и 50-ю, со страшенным лицом (соревноваться фейсом он может только с другим китом ХХ века – Китом Ричардсом), в узких джинсах с заниженной талией и дряблым худющим торсом, оголенным с начала концерта и до его окончания. В жизни Игги Поп абсолютно такой же – я стоял на решетке (если кто знает, это опора на которой крепятся заграждения, т.е. в трех-пяти метрах от сцены) и видел его пропитые зенки, несбриваемую щетину и вены на ключицах. Укрепиться на этом фланге было нелегко – слэм был нечеловеческий. Собственно, выбирать - куражиться тебе или нет - не приходилось, публика в этом секторе была просто спрессована: толпу носило из стороны в сторону (было даже люди падали), кого-то давили. Только потом (когда через час с четвертью я пробирался к выходу, чтобы сменить мокрую насквозь майку, а заодно забрать без лишней толчеи куртку из гардероба) мне стала понятна объективная причина тектонического прессинга. Б1 Maximum – самый вместительный клуб в городе – был набит под завязку, т.е. буквально, от сцены и до противоположной стены, ни единого свободного кв.метра; ристалище оказалось тесноватым для такого чувака.
Но - назад к музыке.
The Stooges отыграли все вехи своего славного прошлого: наверное, половину первого альбома («The Stooges», 1969), и - весь второй («Fun House», 1970, был, если не ошибаюсь, отыгран именно целиком). С позорного «The Weirdness», 2007 оказалось исполненным не более трёх песен. В «Б1» разверзлась временная бездна где-то между 1969-м и 1970-м – всё произрастало оттуда, со сногсшибательной мощью, которую производил классический состав Игги и обоих Эштонов. Во второй части концерта на сцену вышел ещё один необходимый в группе человек – Стив Маккей, чей саксофон в композиции «1970» (моей любимой) возвестил о психоделическом апокалипсисе, гордо встреченным пофигистским речитативом Игги – «I feel allright». Состояние «ай фил олрайт» сопровождалась кривлянием, электрошоковой трясучкой, скрученными позами; Игги прыгал в толпу (периодически порывался туда снова), в каждой песне братался со зрителями, ползал на четвереньках в эпохальном пункте «I Wanna Be Your Dog» (которую исполнил дважды!), накручивал на себя микрофонный шнур, валялся, ползал, лаял, сходил с ума и возвращался снова, вселяя священный ужас осознанием, что он никакой не реликт и не ископаемое – естественное свойство настоящего, ракетоноситель, готовый жахнуть боевыми, несмотря на то, что он, Игги, - концертирующий современник Мориссона и Хендрикса, молодого Уорхола и «Беспечного ездока», патрон из обоймы MC5 и The Velvet Underground. Он не покрылся пылью и не затерся во времени - видимо, это само Время спасовало перед ним.
|
|
|
Версия для печати
