Иван Денисов
Обычно супергероев мы ассоциируем с комиксами, их экранизациями или стилизациями под эти экранизации. Но супергерои попали под каток леволиберального конформизма.
Читать далее
|
|
|
Владислав Шувалов
Канн-2009. В будущее по кроваво-красной дорожке
26 мая 2009, 15-23
 Подобное уже было в каннской истории: в 1997 году несколько картин, принятых в основные программы, вызвали нарекания общественности в избыточности экранного насилия. Забавные игры Ханеке, Убийцы Кассовица, Конец насилия Вендерса (в "Особом взгляде" тему поддержал Брат Балабанова). В какой-то момент фестивальный сюжет вышел за пределы экрана и стал развиваться угрожающими темпами. До сих пор ходят слухи, что тот юбилейный для фестиваля год был рекордным по количеству преступлений, а на Вима Вендерса, автора фильма с программным названием, даже было совершено нападение. Во многом подобные выводы были преувеличением, поскольку Конкурс содержал массу других тем, далеких от эстетизации зла, однако трагически обнаружившаяся связь насилия на экране и в жизни подвигла социологов к размышлениям (и даже инсинуациям). Жюри Изабель Аджани демонстративно выступило против муссируемой в прессе проблемы, премировав самые безобидные и нравственно выдержанные картины. Напомню, что "Золотую пальмовую ветвь" тогда разделили между собой жизнеутверждающий шедевр Аббаса Киаростами Вкус вишни и неспешная японская драма Сёхэя Имамуры Угорь.
Надо ли говорить, что болезненная тема - о чрезмерной пресыщенности фестивального экрана всякого рода насилием - вспыхнула с новой силой на 62-м Каннском МКФ, ангажировавшем в Конкурс сразу несколько фильмов от визуалистов разной степени таланта, но объединенных склонностью к графическому экстремизму: Ларс Фон Трир, Михаэль Ханеке, Пак Чхан Ук, Гаспар Ноэ, Джонни То, Брильянте Мендоса. Каннских функционеров даже стали открыто обвинять в спекулятивности за счет намеренного подбора фильмов по радикальному признаку. И если юбилейный фестиваль ославили убийцы и киллеры, то садизм и изощренные формы членовредительства стали символом Канна-2009; оставалось только надеяться, что извращения и патология не вырвутся на набережную Круазет. Кстати говоря, без эксцессов не обошлось. Под занавес мероприятия увечья получил президент фестиваля Жиль Жакоб, попавший под машину, что вряд ли можно характеризовать как отклик на экранное безумие, но прискорбный случай в некоторой степени указывает на всегдашнюю суету и столпотворение, присущее самому главному из фестивалей. Другими словами, невзирая ни на какие эпидемии, забастовки и кризисы, Канн остается самым солнечным местом на карте кино.
Читать далее
очень странный материал - почти не надеюсь на внятный ответ со стороны автора, но крайне удивлен, что вы пишете так пространно о программе, из которой не видено ни одного фильма и ничтоже сумняшеся строите аналитику
тут может быть одно из двух:
1) либо это какое-то редакционное недоразумение (материал слетел, а газету надо чем-то заполнять)
2) либо вы, по непонятным науке причинам, встаете на крайне непрофессиональный уровень дискуссии - по принципу "я не смотрел, но скажу"
Видимо, путается рецензия на фильм, представляющая собой критический разбор произведения, и обзор события, который делается путем анализа любых источников и привлечения экспертных мнений. Однако говорить о тонкостях журналистской стилистики и разнице жанров бессмысленно человеку, который отравился собственным ядом.
Кстати, насколько помню (а память на сюжеты у меня скверная) "Угорь" Имамуры, конечно, медлительный, но не то, чтобы очень безобидный и нравственно выдержанный. Помимо какого-то зверства в фоне истории я даже припоминаю сцену в красно-черных тонах, откровенно намекающую на кровавость событий.
Зависит от опыта на момент просмотра. В конце 90-х было понятно, что Имамура, некогда нисповергатель табу, по сравнению с современниками весьма выдержан и старомоден. Про красный колер не помню, но, вероятно, это сцена убийства жены, после которого мужчина отбыл срок и вышел другим человеком, - собственно, отсюда кино и начинается. Стилистическое оформление идеи я вижу соответствующим печальной теме (герой фильма настолько одинок, что ему не с кем даже поговорить, кроме рыбы).
Сейчас подумал, что у Киаростами похожий замысел: мужчину, находящегося в суицидальной депрессии разговорил и удержал от шага попутчик, которому надлежало стать убийцей.
|
|
