Дэвид О. Рассел — из тех немногих режиссеров, которым удается не просто уместить в достаточно жесткую жанровую форму хоть какое-то высказывание, но и сделать это до невероятности тонко, почти незаметно. В итоге заложенное в жанре высказывание часто выворачивается наизнанку, либо его отодвигает в тень расселовский талант сатирика. Уровня если не Солондза или Уотерса, то точно Майка Ли. В Трех королях парой точных штрихов Рассел превратил кондовое военное кино в самый точный диагноз американскому обществу, а во Взломщиках сердец и вовсе достиг каких-то уотерсовских высот. И если уж быть честным до конца, куда интереснее наблюдать не за поведением эксцентричных экологов (пусть и в исполнении лучших актеров) в заданных обстоятельствах, а за тем, как Рассел преодолевает сопротивление жанра, протаскивает в него шутки-прибаутки и тем самым превращает все на свете в комедию нравов: ему дай про Дональда Дака снять — все получится памфлет о тупых обывателях.

Тем более, было изначально интересно, как Рассел справится с Бойцом - биографией боксера-неудачника Микки Уорда, от которой на протяжении нескольких лет отказались по очереди Аронофски, Скорсезе и еще несколько знаменитых персонажей. Хотя важнее не то, что от истории отказывались именитые режиссеры, а то, что это самый кондовый сценарий из возможных, в котором нет ни лазейки для расселовских шуток. Казалось, выход здесь один: впрягайся в эту тяжеловесную телегу и тащи ее по проложенным много лет назад рельсам. Рассказывай идеально вписывающуюся в формат спортивной драмы историю бойца Микки Уорда, который по молодости лет был "трамплином" - то есть его попросту возили по рингу, избивая до полусмерти, чтобы карьера более сильного противника резко пошла в гору за счет легкой победы над деревенщиной-укладчиком асфальта. Тренером Микки был родной брат — наркоман и тоже бывший боксер ("Оскар" за лучшую роль второго плана Кристиану Бэйлу тут точно обеспечен: хотя бы как компенсация за самоистязание похудевшего до неузнаваемости актера). Менеджером — родная мама, у которой еще восемь девиц на выданье. Но после того как брата посадили в тюрьму за кражи, а матери Уорд дал отставку, его карьера рванула вперед. С новым менеджером и новым тренером, которых нашел добрый отец-тюфяк, Уорд начал понемногу выигрывать поединки и в результате завоевал титул чемпиона мира. За кадром остался главный пункт в биографии Уорда, который во всех его биографиях упоминается первым делом — победа над Артуро Гатти. Единственная.

И правда, что можно сделать с таким тесным и набитым штампами сюжетом про рабочего парня, который таскал мешки с песком, а потом стал победителем? Тем не менее Расселу и в этом случае удалось снять не банальную спортивную драму, и если уж не свернуть в свою любимую сатиру, то хотя бы привнести в фильм хоть что-то от нее. Он превращает биографию боксера-неудачника в эдакого Сладкого и гадкого, причем делает это при помощи одной только актерской игры, выводя галерею фриков уровня Плаксы. Сестренки-уродины, мама с вечной сигаретой во рту и телефоном у уха, папаша-подкаблучник…
Самое ценное в картине Рассела — изначально ироничное отношение и к герою ("уж не пародия ли он?"), и ко вторичной истории его жизни, которая может быть сколь угодно неприметной, но что мешает ее подверстать под формат героической биографии? Даже если из-за угла будет выглядывать то брат-наркоман, то мама с извечным "Сынок, тебе пора на тренировку".

Если Аллен творил биографию из ничего (вроде как "кино любого недотепу сделает легендой"), то Рассел как раз находит вполне уместный материал для нее. Не зря он вводит в картину в качестве героев репортеров с канала HBO, снимающих фильм про отставного боксера и теперешнего наркомана. Сначала — про его возвращение на ринг, потом — про то, как вредно принимать наркотики, наконец — про то, какая он сволочь и как позорит родной город. По большому счету, какая разница, о чем снимать — ну не пропадать же такой фактуре! А сюжет для героя найдется сам.

Таким образом, Рассел доводит до полного абсурда уорхолловское утверждение о пятнадцати минутах славы: а что если эти пятнадцать минут достанутся самому неподходящему персонажу — образцовому лузеру, который по природе своей может только висеть на канатах? И что если разницы между тем, какая это слава — боксера, наркомана или вора — нет? Наконец, что если больше этих пятнадцати минут, при всем уважении, Уорду даже самый добрый Бог дать не мог?